Биография
Михаил Иванович Давыдов - советский и российский учёный, хирург-онколог, профессор, директор Российского онкологического научного центра им. Н. Н. Блохина (РОНЦ) (до 2017), академик (с 2004 года) и президент (в 2006-2011 годах) Российской академии медицинских наук, академик РАН (с 2003 года).
Лауреат Государственной премии РФ в области науки и техники (2001), Заслуженный деятель науки Российской Федерации. Главный онколог медицинского центра Управления делами Президента РФ, заведующий кафедрой онкологии Первого Московского Государственного Медицинского университета им. И. М. Сеченова. Член Европейского и Американского общества хирургов, Международного общества хирургов.
Родился 11 октября 1947 года в украинском городе Конотопе Сумской области, потомок ассирийских беженцев из области Гявар (Иран). В 1966 году окончил Киевское суворовское военное училище, отслужил 3 года в воздушно-десантных войсках. В 1970 году поступил в 1-й Московский медицинский институт им. Сеченова, там работал лаборантом на кафедре оперативной хирургии (1971-1973), закончил институт в 1975 году. Прошёл ординатуру (1975-1977) и аспирантуру (1977-1980) в Онкологическом научном центре им. Блохина. Защитил кандидатскую («Комбинированные резекции и гастрэктомии при раке проксимального отдела желудка») и докторскую («Одномоментные операции в комбинированном и хирургическом лечении рака пищевода») диссертации, получил учёное звание профессора. В 1986 году стал ведущим научным сотрудником торакального отделения, в 1992 году возглавил НИИ клинической онкологии РОНЦ им. Блохина, в 2001 году стал директором РОНЦ им. Блохина.
В 2003 году принят действительным членом в Российскую академию наук, в 2004 году - в Российскую академию медицинских наук. В 2006 году избран президентом РАМН. Занимал этот пост до 1 марта 2011 года.
Увлечения
Имеет музыкальное образование, предпочитает классическую и ретро-музыку. Любимые исполнители - Л. Паваротти, И. Кобзон, М. Магомаев, Л. Долина.
Увлекается охотой. Мастер спорта по боксу, оставил ринг в 21 год. При прохождении службы в десантных войсках многократно совершал прыжки с парашютом.
Семья
Отец - Иван Иванович Давыдов (1922-1985)Мать - Асмар Тамразовна Давыдова (род. 1926)
Супруга - Ирина Борисовна (урожд. Зборовская, род. 1952)
Сын - Михаил (род. 1985), онколог.
Дочь - Татьяна (1980-1997)
Научная деятельность
Научная и практическая деятельность Давыдова посвящена разработке новых и совершенствованию существующих методов оперативного лечения опухолей лёгкого, пищевода, желудка, средостения. Он разработал принципиально новую методику внутриплевральных желудочно-пищеводных и пищеводно-кишечных анастомозов, отличающуюся оригинальностью технического выполнения, безопасностью и высокой физиологичностью. За счёт применения медиастинальной и ретроперитонеальной лимфодиссекции улучшены результаты лечения рака пищевода, лёгкого, желудка. Давыдов первым в онкохирургии стал проводить операции с пластикой полой вены, лёгочной артерии, аорты. Им разработан метод комбинированной резекции пищевода с циркулярной резекцией и пластикой трахеи при раке пищевода, осложнённом пищеводно-трахеальным свищом.
Под руководством Давыдова защищено 70 докторских и 100 кандидатских диссертации. Он является автором и соавтором более 300 научных работ, включая 3 монографии и 6 научно-методических фильмов.
Награды и звания
Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (17 ноября 2016 года) - за большой вклад в развитие здравоохранения, медицинской науки и многолетнюю добросовестную работу;
Орден Почёта (31 июля 2002 года]) - за достигнутые трудовые успехи и многолетнюю добросовестную работу
Заслуженный деятель науки Российской Федерации (11 ноября 1997 года) - за заслуги в научной деятельности
Орден «За заслуги» ІІІ степени (Украина, 22 июня 2009 года) - за весомый личный вклад в развитие украинско-российских отношений в медицинской сфере, многолетнюю плодотворную научную и практическую деятельность;
Государственная премия Российской Федерации (2001 год);
Почётная грамота Правительства Российской Федерации (7 октября 1997 года) - за большой личный вклад в развитие медицинской науки и многолетний добросовестный труд
Почётная грамота Правительства Москвы (11 октября 2007 года) - за многолетнюю плодотворную работу по оказанию высококвалифицированной медицинской помощи населению и в связи с 60-летием со дня рождения;
Премия имени А. Н. Бакулева (2011 год) - «за выдающиеся достижения в онкологии и новаторские работы в лечении интерактивной (с сердечно-сосудистой) патологии»
Почётный гражданин Тбилиси (2012 год).
Библиография
«Хирургическое и комбинированное лечение рака средней и нижней трети пищевода» (1983)«Хирургическое лечение рака пищевода после неэффективной лучевой терапии» (1985)
«Методика обходного пищеводно-желудочного анастомоза при кардиоэзофагеальном раке» (1986)
«Операция Льюиса в хирургическом и комбинированном лечении рака пищевода» (1986)
«Одномоментные операции на пищеводе при раке средне- и нижнегрудного отделов с высоким внутриплевральным анастомозом» (1987)
«Погружной антирефлюксный пищеводно-желудочный анастомоз при операциях по поводу рака проксимального отдела желудка и грудного отдела пищевода» (1987)
«Профилактика несостоятельности швов внутригрудных пищеводно-желудочных анастомозов» (1988)
«Современные аспекты лечения рака пищевода» (1989)
«Операции Гэрлока при раке пищевода» (1990)
«Опыт хирургического лечения немелкоклеточного рака легкого» (1991)
«Surgical Aspects in the Treatment of Esophageal Cancer» (1992)
«Gastric Esophagoplasty for Esophageal Carcmoma» (1992)
«Современные аспекты хирургического лечения кардиоэзофагеального рака» (1992)
«Хирургическое и комбинированное лечение местнораспространенного кардиоэзофагеального рака» (1992)
«Новый способ трахеального анастомоза в детской онкологии. Первый опыт» (1993)
«Опыт тотальной и субтотальной пластики трахеи при раке трахеи и пищевода (демонстрация больного)» (1993)
«Рак легкого» (1994)
«Новые аспекты комбинированного лечения немелкоклеточного рака легкого: механизм, реализация, эффект» (1994)
«Биохимические показатели в комплексной диагностике рака легкого» (1994)
«Шунтирующие операции как альтернатива свищевым операциям при распространенном кардиоэзофагеальном раке» (1995)
«Лимфодиссекция у больных раком проксимального отдела желудка» (1995)
«Значимость показателей ДНК-плоидности опухолевых клеток в прогнозировании течения рака легкого» (1995)
«Хирургическое пособие при раке пищевода с формированием свищей» (1997)
«Хирургическое лечение нерезектабельного кардиоэзофагеального рака» (1997)
«Трансстернальный доступ при операциях по поводу рака легкого» (1997)
«Успехи и неудачи „молекулярной хирургии“ рака легкого» (1997)
По данным Минздрава, порядка 2,8 миллиона россиян живут с диагнозом "рак" и количество заболевших отнюдь не сокращается. Среди причин смертности онкология занимает второе место, уступая лишь сердечно-сосудистым заболеваниям. О том, как усовершенствовать онкологическую службу страны, как добиться прогресса в этой области, какие факторы чаще всего влияют на развитие злокачественной опухоли, в интервью корреспонденту РИА Новости Татьяне Степановой рассказал директор Российского онкологического научного центра (РОНЦ) имени Блохина, главный онколог России, академик РАН и РАМН Михаил Давыдов.
— Михаил Иванович, на оснащение онкологической службы в России было потрачено колоссальное количество бюджетных средств. Но статистика онкологической заболеваемости и смертности у нас по-прежнему весьма высока. Как вы считаете, почему так происходит?
— Закупка оборудования не может повлиять на статистику заболеваемости, но она решает проблему материально-технического обеспечения лечебных учреждений, и в значительной степени эта проблема решена. У нас обновилось радиологическое, диагностическое оборудование для онкологических больных, многие учреждения строят ПЭТ-центры (позитронно-эмиссионная томография — метод лучевой диагностики, основанный на использовании ультракороткоживущих радиоизотопов, позволяет за одно исследование определить характер очага поражения).
Показатели заболеваемости у нас в стране близки к европейским, однако смертность несколько выше в связи со слабой ранней диагностикой и неорганизованностью противораковой службы страны. Многие учреждения работают в самостийном режиме, и региональные особенности таковы, что проконтролировать качество оказания помощи очень сложно. Этим сейчас и предстоит заниматься нам.
Перспективные разработки, которые могут сдвинуть эту ситуацию, есть — и они сосредоточены преимущественно в нашем Центре. Это совершенствование методов клинической и доклинической диагностики, которые позволяют определить чувствительность либо нечувствительность индивидуальной опухоли к конкретному лекарству. Такие методы значительно повышают эффективность лечения, потому что больной не теряет время в начале терапии на эмпирический подбор препаратов. Но этот подход только на этапе разработки и массово пока не применяется.
Конечно, рак - это фатальное заболевание. Но если его вовремя обнаружить и грамотно лечить, то больные живут с этим диагнозом десятки лет.
— Каким учреждениям и каким специалистам можно доверить свое здоровье?
— Уровень учреждений, которые занимаются онкозаболеваниями у нас в стране, весьма и весьма различается в зависимости от многих факторов. Я считаю, что учреждения федерального подчинения должны заниматься наиболее сложными случаями. А рутинные виды лечения должны выполняться на уровне регионов. Но и тут есть проблема, потому что существует огромная нехватка подготовленных кадров.
— Как вы считаете, какие виды лечения должны выполняться только в федеральных онкологических учреждениях?
— Например, трансплантация костного мозга, которая в России не применяется широкомасштабно, особенно от неродственного донора. Она у нас практически не развита.
Кроме того, сложнейшие разделы хирургии, например, трахеи, бронхов, пищевода, операции на желчных путях. Эти высокотехнологические направления и должны брать на себя федеральные учреждения.
— По какому пути должна двигаться наша онкологическая служба?
— Считаю, что онкологические больные должны получать лечение только в специализированных онкологических учреждениях, а не в общих отделениях многопрофильных больниц. Тогда у нас не будет такого числа рецидивов.
Сейчас у нас вышел приказ, согласно которому онкологического пациента могут лечить в многопрофильной больнице, которая имеет лицензию на этот вид помощи.
У нас в России существует система специализированных учреждений в регионах — онкологические диспансеры. Девять федеральных онкологических институтов. Но контроля за качеством этой помощи у нас нет. Только правильная курация федеральными учреждениями региональных диспансеров позволит полностью закрыть вопросы специализированной помощи онкологическим больным. Я надеюсь, что в нашей стране будет создана такая система.
— Не секрет, что в европейских странах и в Америке рак чаще распознается на ранней стадии, поэтому у них эффективнее лечение и ниже показатели смертности. Как нам добиться таких же результатов?
— Сейчас мы много говорим о профилактической медицине. Что такое профилактика в онкологии? Это прежде всего проведение скрининговых программ, то есть обследование населения, которое не жалуется на свое самочувствие и считает себя здоровым. Исследования на рак молочной железы — это одна программа, на рак прямой кишки — вторая, на рак легкого — третья, на рак яичников — четвертая. Сегодня эти программы можно запустить у нас, потому что учреждения оснащены достаточно. Вопрос только в правильной организации и эффективном распределении средств.
В США проводят практически все скрининговые программы. Исследования по раку легкого достоверно показали влияние фактора курения на возникновение рака легкого.
Основываясь на результатах скрининговых программ по раку желудка, врачи рекомендовали соблюдать преимущественно овощную диету, что в 1,5 раза снизило частоту рака желудка. Несбалансированная, жареная, острая еда, наоборот, ведет к раку желудка. Увлечение курением, алкоголем — это те факторы, которые травмируют слизистую желудка и вызывают хронические процессы.
В Японии достигли хороших результатов по диагностике рака желудка. Они недавно делали доклад в нашем центре и показали, что 90% случаев рака желудка выявляют на первой стадии, а у нас в то же время был доклад о том, что в России 90% случаев рака желудка выявляют лишь на третьей стадии.
Доказано также влияние профессии на возникновение рака. Например, сотрудники предприятий, которые работают с анилиновыми красителями, чаще заболевают раком мочевого пузыря.
— То есть вы считаете, что всеобщая диспансеризация не поможет выявить у населения рак на ранней стадии?
— Диспансеризация точно не поможет, у нее другие задачи. Она призвана изучать здоровье населения. Врач общего профиля никогда не найдет рак на начальной стадии, это может сделать только специалист узкого профиля, человек с большим опытом в этой сфере.
— Вы предлагаете внедрить у нас в стране скрининговые программы. Какие из них, на ваш взгляд, наиболее актуальны?
— Скрининг рака легкого надо проводить среди злостных курильщиков, среди рабочих горячих цехов — это в первую очередь. Доказано, что если человек курит более 20 сигарет в день, он рискует заболеть раком легкого в 20 раз чаще, чем некурящий. Рак легкого у нас на первом месте у мужчин, затем идет рак желудка, рак толстой кишки.
— Рак толстой кишки из-за чего возникает?
— Любой рак возникает в результате мутации гена, обычно — на фоне хронических воспалительных процессов. Не исключение и рак толстой кишки. Есть и генетически обусловленные причины, например, семейный полипоз. Поэтому любое хроническое заболевание опасно с точки зрения развития рака. Не случайно львиная доля пациентов — люди пожилого возраста, которые годами накапливают хронические заболевания, и эти обстоятельства создают условия для трансформации пораженного эпителия в раковые клетки.
— Вы сказали, что у нас рак легкого на первом месте по заболеваемости. Можно ли помочь людям с этим видом онкологии?
— Конечно, можно. Есть люди, которых я оперировал 25 лет назад по поводу рака легкого, Эммануил Виторган, например.
А Абдулов сначала полгода лечился лекарственным методом за границей, на фоне этого опухоль только увеличилась. Потом актера привезли к нам на консультацию, он не захотел оперироваться, а вместо этого уехал к шаманам. И мы все знаем, чем все это закончилось.
Надо вовремя проводить диагностику и начинать лечение в специализированном учреждении. На начальной стадии практически все опухоли поддаются терапии, причем в 99% случаев их можно вылечить хирургическим путем.
Хорошо поддаются терапии даже на продвинутой стадии опухоли яичников, молочной железы, мужской половой сферы, опухоли головы и шеи, лимфомы.
Плохо поддаются лечению опухоли легкого, желудка, поджелудочной железы. В случае появления отдаленных метастазов прогноз неблагоприятный.
— Как вы относитесь к лечению и омоложению стволовыми клетками? Могут такие эксперименты привести к развитию рака?
— Я вообще негативно отношусь к таким вещам. Научное обоснование применения стволовых клеток существует только в одном разделе — это пересадка гемопоэтических стволовых клеток периферической крови или костного мозга. Все варианты омоложения и лечения - это спекуляция вокруг стволовых клеток.
А вообще, введение пуповинной крови, где много эмбриональных клеток, потенциально может вызвать рак. И я бы предостерег людей от этих экспериментов.
— Как вы считаете, с какого возраста нужно начинать посещать онколога?
— Каждому человеку с 50 лет не реже раза в год надо обследоваться у онколога. Женщина должна посетить гинеколога, проктолога и маммолога.
Мужчина — сделать рентген легких, обследовать желудок, толстую кишку и предстательную железу. Это те мишени, которые наиболее часто поражаются. Это и есть ранний подход к выявлению онкологических заболеваний.
Состоявшаяся на прошлой неделе отставка директора НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина Михаила Давыдова наглядно показала, что омоложение руководящих кадров не риторика, а стратегический курс правительства. Давыдов боролся почти год, но в конце концов вынужден был уступить. А тот факт, что первым в отрасли попал под действие возрастного ценза именно он, далеко не самый пожилой из патриархов медицины, содержит в себе второй важный намек: попытки передачи власти «по наследству» и другие проявления местничества в федеральных медцентрах будут отныне жестко пресекаться. Без исключений.
Все началось в апреле 2016 года, когда академик Михаил Давыдов своего сына, 31‑летнего Михаила Давыдова‑младшего, руководителем НИИ клинической онкологии – главного структурного подразделения НМИЦ. Три независимых друг от друга источника свидетельствовали Vademecum, что отцовская воля вызвала недовольство даже у тех, кто входил в ближний круг Давыдова‑старшего. Слишком явно тут обозначились родственные предпочтения. А когда в конце октября прошлого года Давыдов‑младший еще и членом‑корреспондентом РАН, на стремительную карьеру молодого ученого обратили внимание и в более высоких сферах: в декабре 2016‑го на государственном телеканале «Россия‑1» вышел репортаж «Как главный онколог и его сын наживаются на онкоцентре Блохина».
Для тех, кто не понимает намеков (а Михаил Давыдов, судя по всему, понимать отказывался), в том же декабре Минздрав решился на массовую кампанию: разослал руководителям подведомственных учреждений письма, в которых, ссылаясь на антикоррупционное постановление правительства №568, предписывал уволить сотрудников, являющихся их родственниками, либо уволиться самим.
Большинство руководителей федеральных медцентров предупреждению Минздрава вняли. Например, по нашим данным (подробнее – в материале , Vademecum #1 (136) от 23 января 2017 года), покинул свой пост заместитель директора по научной работе Государственного научного центра дерматовенерологии и косметологии Алексей Кубанов, чья мать возглавляла центр. Ушла с должности научного сотрудника Российского кардиологического научно‑производственного комплекса Ольга Чазова, поскольку исполняющей обязанности директора комплекса значилась ее мать Ирина. Свое увольнение 21 декабря 2016 года лично подтвердил корреспонденту Vademecum директор Лечебно‑реабилитационного центра Минздрава Константин Лядов, чей сын Владимир остался заведовать отделением онкологии в том же учреждении.
Но не таков оказался Михаил Давыдов, на которого, очевидно, главным образом вся антикумовская кампания и должна была повлиять. Академик подключил все свои связи и добился сохранения status quo. «Да, есть руководители федеральных центров, которые уволили жену, сестру, племянницу. Я сказал: я этого делать не буду. Он [сын] более перспективен, чем я. Я возрастной хирург и мне уже скоро пора заканчивать оперировать. Поэтому я этого [увольнять сына] делать не стал», – Михаил Давыдов‑старший на вопрос Vademecum об этом отраслевом скандале в феврале 2017 года.
Демонстрация фронды продолжалась довольно долго. «Я считаю это [ПП №568 и циркуляр Минздрава о родственниках. – Vademecum] идиотизмом. Мы не торгуем сосисками. Человек, днями и ночами оперирующий, а если ночью не оперирует, то все равно его за ночь раза три‑четыре поднимут, имеет право с открытым забралом смотреть в лицо всем этим людям, которые якобы пекутся о коррупционной составляющей», – продолжал парировать утверждения критиков Давыдов.
Публично академику никто не возражал, но и эмоциональный демарш забыт не был. Уже в мае 2017 года стало известно, что в Госдуму внесен законопроект о возрастном цензе для руководителей федеральных и муниципальных медицинских учреждений.
«Установление предельного возраста для замещения должностей руководителей и замруководителей государственных и муниципальных медорганизаций обеспечит плавную ротацию кадров, откроет перспективы для более молодых врачей, закрепит кадры в бюджетных организациях и даст возможность пациентам обращаться к молодым талантливым специалистам. Аналогичные нормы, ограничивающие предельный возраст, существуют для государственных служащих, для руководителей научных организаций, а также для ректоров высших учебных заведений», – сказал заместитель руководителя фракции «Единая Россия» Андрей Исаев, представляя депутатам законопроект о внесении изменений в ст. 350 Трудового кодекса.
Законопроект был принят быстро и вступил в силу с 1 октября 2017 года. А 11 октября того же года Давыдову‑старшему исполнилось 70 лет – предельный по свежеиспеченному закону возраст для руководителя федерального медцентра. К слову, закон написан достаточно мягко и не предполагает немедленного расторжения контрактов со всеми достигшими 70 лет главами статусных медорганизаций. Если у них есть действующий договор с Минздравом, они могут оставаться на своем посту вплоть до 2020 года. Директору НПЦ интервенционной кардиоангиологии Давиду Иоселиани уже 74 года, а директору НМИЦ сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н. Бакулева Лео Бокерии и вовсе 77 лет, но их пока никто увольнять не спешит.
В теории и Давыдов мог бы и дальше мирно править на «Каширке». Но 14 ноября академик вдруг , что увольняется по собственному желанию, потому как через две недели истечет его контракт. Чуть позже, со слов самого Давыдова, выяснилось, что изъявить собственное желание уйти на пенсию академика вынудила правительственная телеграмма с недвусмысленным содержанием.
Минздрав от публичного участия в конфликте устранялся на протяжении всех полутора лет. И только напоследок позволил себе сделать жест в адрес опального директора НМИЦ, ему номинальную должность научного руководителя онкоцентра и сохранение поста главного внештатного онколога. Это явно было сделано с надеждой на отказ, ведь до этого с Давыдовым даже не посоветовались о кандидатуре сменщика, свидетельствуют сотрудники «Каширки», недовольные тем, как прошла отставка директора.
«Михаил Иванович сложный человек, но совершенно выдающийся хирург, великий. И такого отношения явно не заслуживает. Он руководил огромным центром долгое время, с ним необходимо было советоваться, кого он считает нужным поставить. Ведь здесь большой коллектив – с этим нужно считаться», – заметил Vademecum руководитель одного из крупных российских онкоучреждений.
И действительно, имя нового директора НМИЦ – Ивана Стилиди – только после окончания действия контракта предшественника. Стилиди в НМИЦ называют лучшим и любимым учеником Михаила Давыдова. Однако глубины учительского чувства оказалось недостаточно, чтобы в 2016 году передать Стилиди руководство НИИ клинической онкологии – пост достался Давыдову‑младшему. В то время Иван Стилиди был единственным, кто открыто выразил несогласие с этим назначением и критиковал выбор.
На следующий день после своего назначения, 29 ноября, Иван Стилиди опубликовал на сайте НМИЦ онкологии обращение, в котором поблагодарил «всех за доверие», пообещал быть «предельно открытым» и публично присягнул Минздраву, гарантировав «всегда согласовывать свои действия и планы».
Выбор Стилиди в качестве нового руководителя сотрудниками онкоцентра был воспринят положительно, насколько может быть единодушным столь многочисленный коллектив. Благожелательно к этому назначению отнеслись и в отрасли. Первое, что говорят об Иване Стилиди собеседники Vademecum, – «блестящий хирург», «достойно представит хирургическую школу». О нем отзываются как о весьма дальновидном человеке, впрочем, тоже обладающем не самым простым характером. «Это назначение – удачное решение с политической точки зрения. Стилиди всю жизнь работает в онкоцентре, знает все нюансы и в сообществе воспринимается как сильный хирург, профессионал», – поясняют собеседники Vademecum.
Наблюдатели полагают, что революции и череды увольнений от нового директора ожидать не стоит, наоборот, возможно, он «подтянет кого‑то в центр»: «Его ученики, в свое время покинувшие НМИЦ, сейчас работают в других онкоклиниках. У него в принципе есть выбор адекватных профессиональных кандидатур и понимание, кого и для чего можно привлекать».
Впервые выступая перед коллективом НМИЦ, 30 ноября Стилиди заявил, что в первую очередь «сфокусируется на обеспечении прозрачности финансовых потоков», а заодно вслед за Минздравом попросил Михаила Давыдова‑старшего не покидать онкоцентр и стать его научным руководителем. И правда, инцидент исчерпан. Ни у одной из сторон затянувшегося конфликта нет резона дальше обострять ситуацию.
Нмиц онкологии, ронц, давыдов, стилиди
Михаил ДАВЫДОВ, главный онколог России, академик РАН: «В принципе любая хроническая болезнь может перейти в рак. Даже ожирение»
«Это миф, что первопричиной смертности в России являются сердечно-сосудистые заболевания, а на втором месте рак, — сказал Михаил Иванович Давыдов, посетивший на днях нашу редакцию. — На самом деле алкоголизм вызывает коронарные изменения у людей, не имеющих сердечно-сосудистой патологии. А на первом месте во всем мире и в нашей стране уже давно онкология».
— Вместе с группой ВОЗ мы проводили исследование причин смертности в России: из 40 тысяч историй болезней умерших с диагнозом «сердечно-сосудистые заболевания» лишь у 3% был обнаружен инфаркт. Для сравнения: в Швейцарии, например, этот показатель составляет 80%, — поясняет Михаил Иванович. — Но мы обнаружили чрезвычайно высокие дозы алкоголя в крови и у мужчин, и у женщин — а это настоящий провокатор коронарной смерти. Так что виновны в высокой смертности россиян не сердечные болезни, а алкоголизм. И на первом месте, я считаю, все же онкология. Как и во всем мире. Причем половина умирающих — те, у кого рак не был своевременно распознан, запущен.
«Не копите в себе негативные эмоции»
— Михаил Иванович, часто бывает так: рак развивается внутри, а человек не ощущает серьезного недомогания, воспринимает это как обычный недуг. Надо ли повально обследоваться по поводу онкологии и как часто?
— Действительно, симптомы рака — это уже симптомы осложнений: либо кровотечение, либо непроходимость. До этого все органы у человека функционировали нормально, а рак развивался. Но говорить, что повально надо обследоваться, неправильно. Проверяться нужно в первую очередь группам риска, в том числе и профессиональным. Например, известно, что рабочие «горячих» цехов чаще имеют рак легкого — вот им обязательно раз в полгода нужно обследоваться без всяких жалоб, чтобы выявить начальные формы этого заболевания.
Проблема еще и в другом: когда больной обращается в запущенных случаях рака, его лечить трудно. Конечно, сегодня есть высокоточные методы терапии, но и они в этом случае не спасают.
— Есть ли научные исследования в России или в мире, которые говорили бы, что человечество все же придет к излечению рака, как когда-то пришли к излечению туберкулеза? Вы сами многие годы занимаетесь научными исследованиями...
— Что касается туберкулеза, то к его излечению пока еще не пришли, хотя возбудитель сегодня известен.
— Но люди перестали умирать от туберкулеза, и нет такой эпидемии...
— Умирают, да еще как. В некоторых случаях это заболевание течет как рак. К примеру, кавернозный туберкулез легкого по результатам лечения не уступает раку легкого. Но кто это учитывает? Статистика у нас корявая. К тому же сегодня, особенно в глубинке, вскрытие тел умерших не проводится. И у мусульман, их в нашей стране много, вскрытия вообще не проводят. Значит, доподлинно неизвестно, от чего человек умирает. Это огромная проблема для России.
Поэтому появится ли ближайшая перспектива победить рак? Да, появится, но только тогда, когда иммунную систему научим узнавать опухоль. Сегодня наша иммунная система эту опухоль не узнает. Для нее она — родная ткань. И эта опухоль развивается в человеческом организме, как считает нужным. Появляется она тоже когда захочет. И чем дольше человек живет, тем больше вероятность заболеть раком. В странах, где продолжительность жизни подходит к 90 годам, онкология просто зашкаливает. Например, в Японии. И в США заболеваемость раком выше, чем в России, примерно в 2 раза. Хотя общая смертность населения в нашей стране выше.
— Как вы это объясняете с точки зрения науки и практики?
— В процессе жизни в организме накапливается ряд функциональных поломок и болезней, которые вызывают разрыв регулировки всеми процессами, в том числе иммунными. Известно также, что на человека очень сильно воздействуют постоянные стрессы, особенно если этот период неблагополучный еще и в социальном плане. Великий русский физиолог Иван Павлов проводил специальные опыты на собаках, чтобы понять, может ли стресс вызвать язву желудка. Собаку кормили соленой пищей, но воду, чтобы утолить жажду, оставляли вне досягаемости. Когда собака приближалась к емкости с водой, получала удар током по носу. В результате у половины этих животных развилась язва, а у другой половины — онкология.
— Но нереально себя посадить в колбу и закрыться от внешнего мира, не реагировать на негативные факторы, на окружение?
— Хотите вы того или нет, в организме все равно будет накапливаться негативный потенциал. А это является фактором возникновения онкологии. Но не единственным. В советское время, например, рак легкого чаще всего имели регулировщики ГАИ, которые целый день стояли в парах выхлопных газов. Сейчас на дорогах часто видишь подростков, которые в целях заработать какие-то деньги торчат среди потоков автомобилей. Я видел рак легкого у 10-летнего мальчика, рак желудка у 7-летней девочки. Объясняю это неблагоприятными факторами окружающей среды и заложенными поломками в процессе вынашивания при беременности и дальнейшего воспитания этих детей.
— Выходит, и родители «виноваты» в возникновении онкологии?
— Конечно. Сегодня широко используется экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО). Причем на заказ: хотите мальчика — будет вам мальчик; или мальчик и девочка; либо три мальчика. Но пока никто не оценил, каково здоровье этих детей. Процесс слишком коммерциализирован. И государство активно нацелено на рост числа детей в стране. Но никто не говорит об их «качестве». А «качество» (здоровье детей) уже во многом очевидно. Оно невысокое, так как в 70% эти дети больны: слабовидящие, слабослышащие, у них плохо развита иммунная система, многие не способны на хорошем уровне учиться в школе.
То же самое можно сказать и о 500-граммовых человечках, которых «выпаривают» в кювезах. Они вырастают, но опять-таки никто не оценивает «качество» недоношенных детей. А лет через 10-15 на плечи этого поколения ляжет проблема репродукции населения. Но больные люди не рожают здоровых детей, как известно. Мало того, эти граждане с плохим здоровьем грузом лягут на плечи общества, так как полноценно работать они тоже не смогут. И наступит человеческий вакуум с точки зрения востребованности полноценных людей в государстве. Это большая современная проблема.
«Санкций по импортным лекарствам практически нет, но увеличена их цена, а значит, и доступность»
— Михаил Иванович, вы улыбнулись в тот момент, когда у нашего читателя прозвучал вопрос о том, можно ли излечить рак мозга. Вашу улыбку можно расценивать как невозможность чем-то помочь больному с таким заболеванием?
— Специфика большинства глиобластом мозга (опухоли мозга 4-й степени) такова, что радикально удалить их невозможно. Инфильтрат всегда остается в сосудах, особенно в лимфатических, поэтому и надо проводить дополнительное лечение, чтобы затормозить повторное развитие опухоли. Мозг, как бы это кощунственно ни звучало, удалить нельзя. Конечно, есть безмозглые люди, но речь сейчас идет немножко о другом.
— Считается, что с помощью позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ) можно поставить самый точный диагноз. Насколько она доступна рядовым людям?
— Такая аппаратура сегодня в России есть, но готовы ли специалисты интерпретировать данные после ПЭТ-исследования? Это вопрос кадрового обеспечения. Все зависит от уровня учреждения, в котором проводят диагностику. В Москве таких аппаратов немало, но реально функционируют всего два. Конечно, там, где проходят обследования тысячи больных, очень нужен такой аппарат, так как дает наиболее точную информацию о размерах и распространенности опухоли.
— Химиотерапия, как известно, процедура очень агрессивная, и многие заболевшие с трудом ее переносят. При этом уничтожаются и здоровые клетки. Чем еще можно спасаться от рака?
— Химиотерапию против опухоли, конечно, мы продолжаем применять. Но появилось немало препаратов, которые нацелены именно на поражение опухолевой ткани. Это так называемые таргетные препараты, которые действуют на конкретную мишень. Применяют и моноклональные антитела, вакцины. Есть ряд препаратов, используемых в онкологии, идентичные тем, которые применялись в ревматологии, при лечении аутоиммунных болезней.
— Сегодня все боятся рака на последней стадии. Так на поздних сроках (на 4-й стадии) он вообще неизлечим?
— Излечим, но не при всех локализациях. Сегодня на четвертой стадии можно излечить, например, рак яичка у мужчин и рак яичников у женщин. У женщин этот вид рака выявляется, как правило, на последней стадии, и только правильная методология лечения позволяет дать возможность от него избавиться.
— Михаил Иванович, вы главный онколог России. Достаточно ли специалистов вашего профиля в стране? И что бы вы посоветовали в качестве профилактики рака?
— Известны многие факторы для возникновения опухоли, а их ликвидация и является профилактикой. Например, у курильщиков рак легкого возникает в 20 раз чаще, чем у некурящих. Значит, профилактикой рака легкого может быть только отказ от курения. Но тут возникает вопрос: а некурящие люди болеют раком? Да, болеют, но намного реже. Почему? Потому что есть еще неблагоприятные факторы экологии. А кроме экологии хронические заболевания. Например, хроническая пневмония очень часто приводит к раку. В принципе, любая хроническая болезнь может перейти в рак. И даже ожирение.
— Есть ли продукты-провокаторы рака?
— Я бы назвал канцерогенные продукты.
— Кто-то даже сладкую газировку, красное мясо ставит в один ряд с канцерогенными продуктами.
— Это всё глупости, хотя в принципе все может привести к опухоли.
— И правда ли, что пьющие не болеют раком? Якобы алкоголь хорошо очищает сосуды.
— К сожалению, это не так.
— В связи с зарубежными санкциями есть ли у вас адекватная замена импортным лекарствам? Как вы выходите из этой ситуации? Или у вас есть запасы на много лет вперед?
— Во-первых, на запасы нужны средства. Во-вторых, препараты имеют срок годности, поэтому запасаться ими бесполезно. Из сложившейся ситуации мы выходим путем закупки отечественных лекарств. Наша фармпромышленность начала шевелиться — правда, поздновато. Но появились заводы, которые производят неплохие препараты, хотя есть такие, которые делают плохие лекарства. Разобраться в этой кутерьме довольно сложно. В принципе, санкций по импортным лекарствам практически нет, но очень сильно увеличилась на них цена, а значит, и доступность. Например, для лечения миеломы одна упаковка (25 таблеток) стоит до полумиллиона рублей. Выходит, это лечение доступно только тому, у кого есть миллион. Он может приобрести две упаковки таких препаратов, и их хватит на месяц.
— Как же тогда быть нашему очень среднему, малообеспеченному человеку, если он заболеет раком? Тем более что заболевают чаще пожилые люди.
— Достаточно своевременно проходить обследования и выявлять эту коварную болезнь на ранней стадии, когда она излечима. Многие виды патологии поддаются терапии и не самыми дорогими препаратами. Сегодня мы имеем огромный выбор эффективных схем лечения в том числе и запущенных форм рака, которые дают тот же самый результат. Да, есть несколько видов опухолей, на которые дорогостоящие препараты оказывают колоссальный эффект (некоторые формы лимфом, миелома, ряд других). Да, дорогие препараты реально позволяют тормозить болезнь, что меняет качество жизни пациента и удлиняет саму жизнь. Но и при таком дорогостоящем лечении болезнь может вернуться в любое время.
— Как вы относитесь к понятию «бесперспективные больные»? У вас они тоже есть?
— Мы все, в сущности, больные бесперспективные: один раз родившись, обречены умереть. От жизни нет лекарства. Но есть такие больные раком, которых уже нельзя вылечить. В основном это продвинутые стадии рака легкого, пищевода, желудка, которые вылечить уже невозможно. Такие пациенты погибают в течение года-полутора даже на фоне лечения, так как заболевания дают всевозможные осложнения. Это тот вид онкологии, который может отреагировать на лечение только на какое-то время, улучшить состояние больного, приглушить болезнь и чуть-чуть продлить жизнь.
Если бы министром здравоохранения России были вы…
— Михаил Иванович, какие проблемы вы начали бы решать незамедлительно, если бы были министром здравоохранения и вам позволили решать судьбу онкологии в России?
— Во-первых, мне этого никто не позволит. Я же не фантазер и отлично знаю: существуют определенные правила игры и есть определенная доля ответственности. А что бы я сделал в онкологии? Самая большая и многолетняя ошибка в том, что онкология в нашей стране рассматривается наряду с другими неинфекционными болезнями, как, например, диабет, сердечно-сосудистые, неврология, где понятен порядок профилактики организации помощи населению. Считаю это стратегической ошибкой, потому что онкология — это монопрофильная дисциплина, которая требует совершенно другой организации помощи больным.
Она должна иметь структуры, способные мониторировать ситуацию на местах; проводить скрининговые программы, выявлять у здорового населения начальные формы рака; направлять заболевших на специализированное лечение, отслеживать качество этого лечения. То есть необходимо создать целую стройную службу борьбы с раком. Важен перенос ответственности на профессиональные ассоциации — это конкретный шаг решения проблемы в онкологии, если дадут им такое право. Есть же Ассоциации онкологов России, а внутри нее надо бы создать институты управления, которые позволили бы выполнять эту важнейшую функцию на местах. Но на эту тему пока только идут разговоры.
И, конечно, необходима вертикаль решения проблем онкологии в стране: своя подчиненность. В свое время в нашей стране были институты первой, второй и третьей категорий. Было регламентировано, например, что резекция желудка при раке — это максимум, который можно выполнять в районной больнице. Гастрэктомия, удаление всего желудка — приоритет областной больницы. А такие операции, как пластика пищевода, можно было делать только в научно-исследовательском центре. Был специализированный подход. Сегодня же любая мало-мальская клиника выполняет любые операции при онкологии. Но качества нет никакого, если судить по фактам, с которыми приходится сталкиваться крупным онкоцентрам, куда идет поток больных на повторные операции.
Поэтому проблема онкологии в России требует особой подготовки профессиональных кадров. Сегодня, например, в половине онкологических учреждений руководят не онкологи. К нам приходят патологоанатомы, ревматологи, но только не онкологи. Сегодня нет также профессиональных аудиторий, где бы мы могли разговаривать на одном языке. Но зато в России очень развит менеджмент...
— Что для этого нужно: деньги, кадры? И как бы вы выстроили эти проблемы в порядке важности решения?
— Прежде всего, нужна хорошая голова. Недавно в России стал профессиональным Минздрав. Но почему-то в Минздраве упразднили Департамент онкологической помощи. Когда-то он был, руководил этой структурой грамотный онколог, профессор Демидов. Это ведомство следило за качеством оказания онкологической помощи в стране, заставляло по косточкам разбирать каждый запущенный случай. Сегодня этой структуры нет вообще, и в результате нет должного контроля.
И денег в онкологии пока еще мало. Да, многие учреждения оборудование закупили, но оно быстро стареет, требует замены. В Европе каждые 4 года меняют, у нас служит по 15 лет. А в связи с санкциями и закупок нового оборудования нет. Недавно я был в Иркутске, там есть онкоцентр, работают профессиональные ребята, но лучевой терапии у них нет. Я просил губернатора поддержать это направление лечения. Тот ответил, что всеми фибрами души за, если ему дадут на это деньги. Современный аппарат стоит примерно 4,5 млн долларов.
А если выстроить проблемы в порядке важности их решения в онкологии, на первое место я бы поставил кадры, на второе и третье оснащение, то есть деньги.
Коллеги-врачи выражают недоверие главному онкологу и главе РОНЦ
Согласно последним статистическим данным, за минувшие три года в России наблюдается стойкое увеличение числа онкобольных. В прошлом году, например, рак обнаружился у более чем полумиллиона россиян- и это только те граждане, которые прошли медицинские исследования и которых правильно диагностировали. А сколько соотечественников заболевают раком и при этом не подозревают об этом, страшно представить! Но даже официальные данные о пятистах с лишним тысячах новых онкобольных по итогам 2016 года впечатляют и наводят на невеселые раздумья. Во-первых, это больше, чем было до начала антитабачной кампании, которая, как нас уверяют, привела к сокращению числа курящих. Получается, что страна бросает курить и при этом все чаще болеет раком? Во-вторых, это гораздо больше, чем было до отмены прежних советских ГОСТов на продукты питания, табачные и прочие изделия, связанные с потреблением вовнутрь. Выходит полное подтверждение народной мудрости: рак в том, что мы едим, курим и пьем. Подсаженная на низкокачественную продукцию страна год за годом все глубже погружается в болезни, лечить которые по большому счету так и не научились.
Главным по раку в РФ уже много лет состоит директор столичного РОНЦ имени Блохина академик Михаил Давыдов. Однако такое впечатление, что этот академик больше специализируется на озвучивании прописных истин о необходимости борьбы с онкозаболеваниями, чем на самой борьбе. Профнепригодность Давыдова все чаще замечают даже его коллеги- онкологи. Один из них на известном медицинском форуме подметил, что этот горе-академик не смог спасти от рака даже собственную дочь Татьяну. Как говорится, сапожник без сапог. Ведь если вовремя не диагностировал и не излечил даже близкого человека, то что говорить о миллионах других больных?
“Он оперирвал Трапезникова с известным результатом. У него умерла дочь от рака. Он фаталист в вопросах рака, т.е. онкогенетик. Он верит, что рак можно лечить локально. Знает, что оперировать можно только на начальной стадии, а эту начальную стадию никто не определяет. Он чистый хирург, а для лечения рака это бесполезное занятие. Идеолог РОНЦ-а доктор биологических наук Казанский от нас позорно сбежал. Абдулова лечить не смогли. Процент выживаемости (не излечения) у Давыдова- 18%. РОНЦ нужно перепрофилировать и выгнать оттуда живодеров- хирургов во главе с самим Давыдовым”, - уверен один из сотрудников онкоцентра на Каширке.
“Давыдов - полный болван в онкологии. Пока он это не поймёт, люди будут дохнуть рядами и колоннами, а этот человеколюбивый "человек с ружём" будет упорно считать, что рак - это "перерождение клеток". Давыдова назвать дураком разве у кого язык повернётся? Хотя, был бы не дурак - у него бы некоторые больные не умирали... Вот поэтому я ещё раз повторяю: Давыдов - полный дурак в онкологии, и этим - враг трудового народа, который сдуру бежит в РОНЦ "лечиться" от рака”, - выносит свой приговор другой сотрудник РОНЦ.
Похоже, и сам Михаил Давыдов понимает, что с раком ему не совладать, а потому вместо борьбы с недугом почти открыто занимается в подведомственном ему онкоцентре коммерцией. Не секрет, что значительное количество помещений в РОНЦ по инициативе Давыдова сдано в аренду разным бизнес- структурам. Вот лишь несколько частных предприятий, которые незаконно обосновались в РОНЦ: чаеразвесочная фирма, компания по производству стеклопакетов, фирма по производству дверей, цех по разделке мяса… А еще- фотостудия, магазин одежды и продуктов, авиакасса, лавка с травами и настоями. Это только тот бизнес, что в главном здании центра Блохина. Плюс к тому десятки объектов вокруг. А в них: ветеринарная клиника, частные медцентры и даже теннисный клуб.
Помещения клиники сдаются в аренду, а деньги исчезают через подконтрольные Давыдову структуры. Как невесело шутят пациенты, онкоцентр на Каширке логичнее переименовать в бизнес-центр. Возникает вопрос: почему государство должно оплачивать существование внутри собственных границ феодального царства, поделенного академиками на княжества?
“У Давыдова - огромный онкоцентр, который обладает разными структурными подразделениями, землями, зданиями. И вот этим они начали распоряжаться по своему усмотрению, то есть где-то они сделали стоянки, где-то- магазины, где-то- рестораны", - рассказывает Вера Мысина, бывший председатель Совета молодых ученых РАН, кандидат биологических наук .
Мутные схемы аренд в РОНЦ уже привлекали внимание контролирующих органов. Счетная палата РФ проводила проверку онкоцентра: инспекторы вывезли из учреждения 16 коробок с документами. Выемка дала результаты: основные выявленные нарушения касаются закупок лекарств, капитального ремонта, строительства и, конечно, условий аренды.
Инспекторы, которые проверяли РОНЦ, сами бывшие врачи. По их данным, онкоцентр в нарушение всяких норм допустил на своей территории многочисленную субаренду.
В общем, у под крылом Давыдова обнаружился многомиллионый бизнес! При этом зарплаты самих врачей не дотягивают даже до средних. Кроме того, проверка выявила «признаки возможного завышения цены при закупке оборудования». Речь - о сотнях миллионов бюджетных рублей, которые были израсходованы Давыдовым по собственному усмотрению. Например, на обустройство его знаменитого охотохозяйства на Соленщине. "По результатам проверки директору Российского онкологического научного центра имени Н. Н. Блохина направлено представление Счетной палаты, которое в установленные сроки выполнено не было. В данной связи по решению Коллегии Счетной палаты директору Российского онкологического научного центра имени Н. Н. Блохина направлено предписание Счетной палаты, которое в установленные сроки также исполнено не было", - говорится в документах контролирующего ведомства. Похоже, что теперь Давыдовым и его злоупотреблениями должны заняться уже правоохранительные органы. В стране не та ситуация, чтобы доверять борьбу с раком одиозным лже-ученым, которые наживаются на борьбе с недугом.
Леонид Павлов
