Святочная неделя всегда была тем временем, когда девушкам, не обладающим сверхъестественными способностями, можно было узнать о своей судьбе и будущем. Несмотря на то, что официально христианство осуждало гадания, Святочные гадания ей искоренить не удалось. Многие девушки с удовольствием придавались гаданию и не видели в этой традиции, укоренившейся со времен язычества, ничего плохого.
Исключением не стала и Татьяна Ларина. Девушка перепробовала все возможные гадания, которые только можно было применить во время святочных гаданий, но ни одно из них не дало ей ответ на так волнующий вопрос о ее будущем и отношениях с Евгением Онегиным. Единственной возможностью приоткрыть завесу неизвестности оставался сон. На этот раз Татьяне удалось получить больше информации. Приоткрывшаяся возможная действительность была пугающей для девушки, будущее не сулило ей радостные дни:
И снится чудный сон Татьяне.
Ей снится, будто бы она
Идет по снеговой поляне,
Печальной мглой окружена;
В сугробах снежных перед нею
Шумит, клубит волной своею
Кипучий, темный и седой
Поток, не скованный зимой;
Две жердочки, склеены льдиной,
Дрожащий, гибельный мосток,
Положены через поток;
И пред шумящею пучиной,
Недоумения полна,
Остановилася она.
Как на досадную разлуку,
Татьяна ропщет на ручей;
Не видит никого, кто руку
С той стороны подал бы ей;
Но вдруг сугроб зашевелился.
И кто ж из-под него явился?
Большой, взъерошенный медведь;
Татьяна ах! а он реветь,
И лапу с острыми когтями
Ей протянул; она скрепясь
Дрожащей ручкой оперлась
И боязливыми шагами
Перебралась через ручей;
Пошла - и что ж? медведь за ней!
Она, взглянуть назад не смея,
Поспешный ускоряет шаг;
Но от косматого лакея
Не может убежать никак;
Кряхтя, валит медведь несносный;
Пред ними лес; недвижны сосны
В своей нахмуренной красе;
Отягчены их ветви все
Клоками снега; сквозь вершины
Осин, берез и лип нагих
Сияет луч светил ночных;
Дороги нет; кусты, стремнины
Метелью все занесены,
Глубоко в снег погружены.
Татьяна в лес; медведь за нею;
Снег рыхлый по колено ей;
То длинный сук ее за шею
Зацепит вдруг, то из ушей
Златые серьги вырвет силой;
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок;
То выронит она платок;
Поднять ей некогда; боится,
Медведя слышит за собой,
И даже трепетной рукой
Одежды край поднять стыдится;
Она бежит, он все вослед,
И сил уже бежать ей нет.
Упала в снег; медведь проворно
Ее хватает и несет;
Она бесчувственно-покорна,
Не шевельнется, не дохнет;
Он мчит ее лесной дорогой;
Вдруг меж дерев шалаш убогой;
Кругом все глушь; отвсюду он
Пустынным снегом занесен,
И ярко светится окошко,
И в шалаше и крик и шум;
Медведь промолвил: «Здесь мой кум:
Погрейся у него немножко!»
И в сени прямо он идет
И на порог ее кладет.
Опомнилась, глядит Татьяна:
Медведя нет; она в сенях;
За дверью крик и звон стакана,
Как на больших похоронах;
Не видя тут ни капли толку,
Глядит она тихонько в щелку,
И что же видит?.. за столом
Сидят чудовища кругом:
Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль и полукот.
Еще страшней, еще чуднее:
Вот рак верхом на пауке,
Вот череп на гусиной шее
Вертится в красном колпаке,
Вот мельница вприсядку пляшет
И крыльями трещит и машет;
Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,
Людская молвь и конский топ!
Но что подумала Татьяна,
Когда узнала меж гостей
Того, кто мил и страшен ей,
Героя нашего романа!
Онегин за столом сидит
И в дверь украдкою глядит.
Он знак подаст - и все хлопочут;
Он пьет - все пьют и все кричат;
Он засмеется - все хохочут;
Нахмурит брови - все молчат;
Он там хозяин, это ясно:
И Тане уж не так ужасно,
И, любопытная, теперь
Немного растворила дверь…
Вдруг ветер дунул, загашая
Огонь светильников ночных;
Смутилась шайка домовых;
Онегин, взорами сверкая,
Из-за стола, гремя, встает;
Все встали; он к дверям идет.
И страшно ей; и торопливо
Татьяна силится бежать:
Нельзя никак; нетерпеливо
Метаясь, хочет закричать:
Не может; дверь толкнул Евгений:
И взорам адских привидений
Явилась дева; ярый смех
Раздался дико; очи всех,
Копыты, хоботы кривые,
Хвосты хохлатые, клыки,
Усы, кровавы языки,
Рога и пальцы костяные,
Всё указует на нее,
И все кричат: мое! мое!
Мое! - сказал Евгений грозно,
И шайка вся сокрылась вдруг;
Осталася во тьме морозной
Младая дева с ним сам-друг;
Онегин тихо увлекает
Татьяну в угол и слагает
Ее на шаткую скамью
И клонит голову свою
К ней на плечо; вдруг Ольга входит,
За нею Ленский; свет блеснул;
Онегин руку замахнул,
И дико он очами бродит,
И незваных гостей бранит;
Татьяна чуть жива лежит.
Спор громче, громче; вдруг Евгений
Хватает длинный нож, и вмиг
Повержен Ленский; страшно тени
Сгустились; нестерпимый крик
Раздался… хижина шатнулась…
И Таня в ужасе проснулась…
Глядит, уж в комнате светло;
В окне сквозь мерзлое стекло
Зари багряный луч играет;
Дверь отворилась. Ольга к ней,
Авроры северной алей
И легче ласточки, влетает;
«Ну, говорит, скажи ж ты мне,
Кого ты видела во сне?»
Подведем итог:
Сон Татьяны имеет значимое место в тексте. С одной стороны, этот сон является Святочным чудом, страшным предсказанием будущего, особенно сильное влияние в этой отрасли происходит после последующих событий, которые закончились гибелью Ленского, что фактически было в символической форме отображено во сне.
С другой стороны, сон Татьяны является аллюзией на сон Софьи Грибоедова и частично образ Светланы Жуковского. Такое положение вещей помогает лучше понять образ Татьяны, определить ее некоторые черты, ярко не описанные Пушкиным.
Татьяна, придававшая огромное значение снам, была в ужасе – конечно, девушке хотелось, чтобы вся ситуация с Онегиным закончилась благополучно и она в таком случае смогла бы быть счастливой, но сон не сулит ей ничего кроме переживаний и огорчений – ее возлюбленный оказался чудовищем, а не идеалом ее грез.
Сон Татьяны является симбиозом различных мотивов и эмоций. В нем выражено и надежды девушки в благополучное разрешение ее взаимоотношений с Онегиным, и страх, что сложившаяся ситуация будет развиваться не лучшим образом.
Так как Святочный сон Татьяны обличает ее самые глубокие чувства, то девушка не хочет делиться ни с кем рассказом о сути этого сна, хотя увиденное ее невероятно беспокоит и тревожит. Такое беспокойство Татьяны длится до тех пор, пока увиденное во сне не воплощается в жизни.
Сон героя, введенный в повествование, — излюбленный композиционный прием А. С. Пушкина. Знаменательный, «пророческий» сон видит Гринев в «Капитанской дочке». Сон, предвосхищающий будущие события, посещает и Татьяну Ларину в романе «Евгений Онегин».
Снег рыхлый по колено ей;
То длинный сук ее за шею
Зацепит вдруг, то из ушей
Златые серьги вырвет силой;
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок...
В бессилии Татьяна падает в снег, медведь «проворно Ее хватает и несет» в избушку, полную демонических чудовищ:
Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордой,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль и полукот.
Вдруг Татьяна узнает среди них Онегина, который здесь «хозяин». Героиня наблюдает за всем происходящим из сеней, из-за дверей, не осмеливаясь войти в комнату. Любопытствуя, она немного отворяет дверь, и ветер задувает «огонь светильников ночных». Пытаясь понять, в чем дело, Онегин отворяет дверь, и Татьяна предстает «взорам адских привидений». Затем она остается с Онегиным наедине, но уединение это неожиданно нарушают Ольга и Ленский. Онегин в гневе:
И дико он очами бродит,
И незваных гостей бранит;
Татьяна чуть жива лежит.
Спор громче, громче; вдруг Евгений
Хватает длинный нож, и вмиг
Повержен Ленский...
Сон этот весьма многозначителен. Стоит отметить, что он вызывает у нас различные литературные ассоциации. Сам сюжет его — путешествие в лес, тайное подглядывание в маленькой избушке, убийство — напоминает нам пушкинскую сказку «Жених», в которой героиня выдает за свой сон происшедшие с ней события. Со сказкой перекликаются и отдельные сцены сна Татьяны. В сказке «Жених» героиня слышит в лесной избушке «крик, хохот, песни, шум и звон», видит «разгульное похмелье». Татьяна тоже слышит «лай, хохот, пенье, свист и хлоп, Людскую молвь и конский топ». Однако сходство здесь, пожалуй, этим и исчерпывается.
Сон Татьяны напоминает нам и другой «волшебный» сон — сон Софьи в комедии Грибоедова «Горе от ума»:
Тут с громом распахнули двери
Какие-то не люди и не звери
Нас врознь — и мучили сидевшего со мной.
Он будто мне дороже всех сокровищ,
Хочу к нему — вы тащите с собой:
Нас провожают стон, рев, хохот, свист чудовищ!
Однако Софья у Грибоедова придумывает этот сон, его не было в действительности.
Стоит отметить, что сюжеты обоих снов — настоящего и выдуманного — отсылают нас к балладе Жуковского «Светлана». Как и Светлана, Татьяна гадает на святки. Она наводит зеркальце на месяц, спрашивает имя у встречного прохожего. Ложась спать, героиня снимает оберег, «поясок шелковый», собираясь гадать «на сон». Характерно, что Жуковский в своей балладе не обговаривает того, что все происходящее со Светланой, — ужасный сон. Об этом мы узнаем в конце произведения, когда наступает счастливое пробуждение. Пушкин же говорит открыто: «И снится чудный сон Татьяне». В романтической балладе Жуковского присутствуют все «атрибуты жанра»: «черный гроб», «черный вран», «темна даль», тусклый свет луны, метель и вьюга, мертвец-жених. Светлана смущена и расстроена увиденным сном, думает, что он вещает ей «горькую судьбину», однако в реальности все заканчивается хорошо — жених ее, цел и невредим, появляется у ее ворот. Тон поэта в финале становится бодрым и жизнеутверждающим:
Лучший друг нам в жизни сей
Вера в провиденье.
Благ зиждителя закон:
Здесь несчастье — лживый сон;
Счастье — пробужденье.
Совсем иные интонации слышатся в пушкинских стихах:
Но сон зловещий ей сулит
Печальных много приключений.
Сон Татьяны является «вещим». Он предвещает ей будущее замужество (видеть во сне медведя, согласно народным верованиям, предвещает женитьбу или замужество). Кроме того, медведь во сне героини является кумом Онегина, а ее муж, генерал, действительно приходится Онегину дальним родственником.
Во сне Татьяна, встав на «дрожащий гибельный мосток», переходит через бурлящий, «кипучий, темный и седой», «не скованный зимой» поток — это тоже в символической форме открывает ее будущее. Героиню ждет перевод в новое жизненное состояние, в новое качество. Шумящий, клубящийся волной поток, «не скованный зимой», символизирует в этом сне юность героини, ее девические мечтания и забавы, любовь к Онегину. Юность — лучшая пора в человеческой жизни, она действительно свободна и беззаботна, подобна сильному, бурному потоку, над которым не властны ограничения, рамки и правила зрелого, «зимнего» возраста. Сон этот как будто показывает, как героиня проходит сквозь один из периодов своей жизни.
Сон этот предваряет и будущие именины в доме Лариных. Д. Д. Благой считал, что «застольные» картины из сна героини перекликаются с описанием именин Татьяны.
Характерно, что Онегин появляется в этом сне в качестве «хозяина» демонических чудовищ, пирующих в избушке. В этой причудливой ипостаси обозначен «демонизм» героя, возведенный в N-ную степень.
Кроме того, Онегин, реакции которого совершенно непредсказуемы, пока еще для Татьяны загадка, он окружен неким романтическим ореолом. И в этом смысле он не только «чудовище», он — «чудо». Еще и поэтому герой в этом сне окружен причудливыми существами.
Известно, что сон являет собой скрытое желание человека. И в этом отношении сон Татьяны знаменателен. Она видит в Онегине своего спасителя, избавителя от пошлости и серости окружающего враждебного мира. Во сне Татьяна остается с героем наедине:
Мое! — сказал Евгений грозно,
И шайка вся сокрылась вдруг;
Осталася во тьме морозной
Стоит отметить, что сон героини в романе — не просто предваряет будущие события. Этот эпизод смещает в романе сюжетные акценты: с отношений Онегина и Татьяны внимание читателя переключается на отношения Онегина и Ленского. Сон Татьяны открывает нам ее внутренний мир, сущность ее натуры.
Миросозерцание Татьяны поэтично, исполнено народного духа, она обладает ярким, «мятежным» воображением, память ее хранит обычаи и предания старины. Она верит в приметы, любит слушать рассказы няни, в романе ее сопровождают фольклорные мотивы. Поэтому вполне естественно, что во сне героиня видит образы русских народных сказок: большого медведя, лес, избушку, чудовищ.
Н. Л. Бродский отмечает, что источником сна Татьяны могли служить «Русские сказки» Чулкова, которые были известны Пушкину. Однако в воображение Татьяны наряду с русским фольклором прочно вошли и европейские литературные традиции, среди которых — готические романы, «британской музы небылицы», с их фантастическими картинами:
Вот череп на гусиной шее
Вертится в красном колпаке,
Вот мельница вприсядку пляшет
И крыльями трещит и машет.
Сон Татьяны в романе имеет собственную композицию. Здесь мы можем выделить две части. Первая часть — это пребывание Татьяны в зимнем лесу, ее преследование медведем. Вторая часть начинается там, где медведь настигает ее, это посещение героиней избушки. Каждая из строф данного отрывка (и всего романа) построена по единому принципу: «тема — развитие — кульминация — и афористичная концовка».
В этом эпизоде Пушкин использует эмоциональные эпитеты («чудный сон», «печальной мглой», «дрожащий, гибельный мосток», «на досадную разлуку», «боязливыми шагами», «в нахмуренной красе», «нестерпимый крик»); сравнения («Как на досадную разлуку, Татьяна ропщет на ручей», «За дверью крик и звон стакана, Как на больших похоронах»), перифразу («от косматого лакея»), инверсии («И пред шумящею пучиной, Недоумения полна, Остановилася она»), эллипсис («Татьяна в лес; медведь за нею»), анафору и параллелизм («Он знак подаст: и все хлопочут; Он пьет: все пьют и все кричат; Он засмеется: все хохочут»), прямую речь.
Лексика данного отрывка разнообразна Здесь есть элементы разговорно-бытового стиля («кряхтя», «мордой»), «высокого», книжного стиля («дева», «светил ночных», «меж дерев», «очи»), славянизмы («младая»).
Мы находим в данном эпизоде аллитерации («Копыта, хоботы кривые, Хвосты хохлатые, клыки», «Вот череп на гусиной шее Вертится в красном колпаке») и ассонансы («Лай, хохот, пенье, свист и хлоп, Людская молвь и конский топ»).
Таким образом, сон Татьяны выступает как средство ее характеристики, как композиционная вставка, как «пророчество», как отражение потаенных желаний героини и потоков ее душевной жизни, как отражение ее взглядов на мир.
Сон героя, введенный в повествование, — излюбленный композиционный прием А. С. Пушкина. Знаменательный, «пророческий» сон видит Гринев в «Капитанской дочке». Сон, предвосхищающий будущие события, посещает и Татьяну Ларину в романе «Евгений Онегин».
Снег рыхлый по колено ей;
То длинный сук ее за шею
Зацепит вдруг, то из ушей
Златые серьги вырвет силой;
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок...
В бессилии Татьяна падает в снег, медведь «проворно Ее хватает и несет» в избушку, полную демонических чудовищ:
Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордой,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль и полукот.
Вдруг Татьяна узнает среди них Онегина, который здесь «хозяин». Героиня наблюдает за всем происходящим из сеней, из-за дверей, не осмеливаясь войти в комнату. Любопытствуя, она немного отворяет дверь, и ветер задувает «огонь светильников ночных». Пытаясь понять, в чем дело, Онегин отворяет дверь, и Татьяна предстает «взорам адских привидений». Затем она остается с Онегиным наедине, но уединение это неожиданно нарушают Ольга и Ленский. Онегин в гневе:
И дико он очами бродит,
И незваных гостей бранит;
Татьяна чуть жива лежит.
Спор громче, громче; вдруг Евгений
Хватает длинный нож, и вмиг
Повержен Ленский...
Сон этот весьма многозначителен. Стоит отметить, что он вызывает у нас различные литературные ассоциации. Сам сюжет его — путешествие в лес, тайное подглядывание в маленькой избушке, убийство — напоминает нам пушкинскую сказку «Жених», в которой героиня выдает за свой сон происшедшие с ней события. Со сказкой перекликаются и отдельные сцены сна Татьяны. В сказке «Жених» героиня слышит в лесной избушке «крик, хохот, песни, шум и звон», видит «разгульное похмелье». Татьяна тоже слышит «лай, хохот, пенье, свист и хлоп, Людскую молвь и конский топ». Однако сходство здесь, пожалуй, этим и исчерпывается.
Сон Татьяны напоминает нам и другой «волшебный» сон — сон Софьи в комедии Грибоедова «Горе от ума»:
Тут с громом распахнули двери
Какие-то не люди и не звери
Нас врознь — и мучили сидевшего со мной.
Он будто мне дороже всех сокровищ,
Хочу к нему — вы тащите с собой:
Нас провожают стон, рев, хохот, свист чудовищ!
Однако Софья у Грибоедова придумывает этот сон, его не было в действительности.
Стоит отметить, что сюжеты обоих снов — настоящего и выдуманного — отсылают нас к балладе Жуковского «Светлана». Как и Светлана, Татьяна гадает на святки. Она наводит зеркальце на месяц, спрашивает имя у встречного прохожего. Ложась спать, героиня снимает оберег, «поясок шелковый», собираясь гадать «на сон». Характерно, что Жуковский в своей балладе не обговаривает того, что все происходящее со Светланой, — ужасный сон. Об этом мы узнаем в конце произведения, когда наступает счастливое пробуждение. Пушкин же говорит открыто: «И снится чудный сон Татьяне». В романтической балладе Жуковского присутствуют все «атрибуты жанра»: «черный гроб», «черный вран», «темна даль», тусклый свет луны, метель и вьюга, мертвец-жених. Светлана смущена и расстроена увиденным сном, думает, что он вещает ей «горькую судьбину», однако в реальности все заканчивается хорошо — жених ее, цел и невредим, появляется у ее ворот. Тон поэта в финале становится бодрым и жизнеутверждающим:
Лучший друг нам в жизни сей
Вера в провиденье.
Благ зиждителя закон:
Здесь несчастье — лживый сон;
Счастье — пробужденье.
Совсем иные интонации слышатся в пушкинских стихах:
Но сон зловещий ей сулит
Печальных много приключений.
Сон Татьяны является «вещим». Он предвещает ей будущее замужество (видеть во сне медведя, согласно народным верованиям, предвещает женитьбу или замужество). Кроме того, медведь во сне героини является кумом Онегина, а ее муж, генерал, действительно приходится Онегину дальним родственником.
Во сне Татьяна, встав на «дрожащий гибельный мосток», переходит через бурлящий, «кипучий, темный и седой», «не скованный зимой» поток — это тоже в символической форме открывает ее будущее. Героиню ждет перевод в новое жизненное состояние, в новое качество. Шумящий, клубящийся волной поток, «не скованный зимой», символизирует в этом сне юность героини, ее девические мечтания и забавы, любовь к Онегину. Юность — лучшая пора в человеческой жизни, она действительно свободна и беззаботна, подобна сильному, бурному потоку, над которым не властны ограничения, рамки и правила зрелого, «зимнего» возраста. Сон этот как будто показывает, как героиня проходит сквозь один из периодов своей жизни.
Сон этот предваряет и будущие именины в доме Лариных. Д. Д. Благой считал, что «застольные» картины из сна героини перекликаются с описанием именин Татьяны.
Характерно, что Онегин появляется в этом сне в качестве «хозяина» демонических чудовищ, пирующих в избушке. В этой причудливой ипостаси обозначен «демонизм» героя, возведенный в N-ную степень.
Кроме того, Онегин, реакции которого совершенно непредсказуемы, пока еще для Татьяны загадка, он окружен неким романтическим ореолом. И в этом смысле он не только «чудовище», он — «чудо». Еще и поэтому герой в этом сне окружен причудливыми существами.
Известно, что сон являет собой скрытое желание человека. И в этом отношении сон Татьяны знаменателен. Она видит в Онегине своего спасителя, избавителя от пошлости и серости окружающего враждебного мира. Во сне Татьяна остается с героем наедине:
Мое! — сказал Евгений грозно,
И шайка вся сокрылась вдруг;
Осталася во тьме морозной
Стоит отметить, что сон героини в романе — не просто предваряет будущие события. Этот эпизод смещает в романе сюжетные акценты: с отношений Онегина и Татьяны внимание читателя переключается на отношения Онегина и Ленского. Сон Татьяны открывает нам ее внутренний мир, сущность ее натуры.
Миросозерцание Татьяны поэтично, исполнено народного духа, она обладает ярким, «мятежным» воображением, память ее хранит обычаи и предания старины. Она верит в приметы, любит слушать рассказы няни, в романе ее сопровождают фольклорные мотивы. Поэтому вполне естественно, что во сне героиня видит образы русских народных сказок: большого медведя, лес, избушку, чудовищ.
Н. Л. Бродский отмечает, что источником сна Татьяны могли служить «Русские сказки» Чулкова, которые были известны Пушкину. Однако в воображение Татьяны наряду с русским фольклором прочно вошли и европейские литературные традиции, среди которых — готические романы, «британской музы небылицы», с их фантастическими картинами:
Вот череп на гусиной шее
Вертится в красном колпаке,
Вот мельница вприсядку пляшет
И крыльями трещит и машет.
Сон Татьяны в романе имеет собственную композицию. Здесь мы можем выделить две части. Первая часть — это пребывание Татьяны в зимнем лесу, ее преследование медведем. Вторая часть начинается там, где медведь настигает ее, это посещение героиней избушки. Каждая из строф данного отрывка (и всего романа) построена по единому принципу: «тема — развитие — кульминация — и афористичная концовка».
В этом эпизоде Пушкин использует эмоциональные эпитеты («чудный сон», «печальной мглой», «дрожащий, гибельный мосток», «на досадную разлуку», «боязливыми шагами», «в нахмуренной красе», «нестерпимый крик»); сравнения («Как на досадную разлуку, Татьяна ропщет на ручей», «За дверью крик и звон стакана, Как на больших похоронах»), перифразу («от косматого лакея»), инверсии («И пред шумящею пучиной, Недоумения полна, Остановилася она»), эллипсис («Татьяна в лес; медведь за нею»), анафору и параллелизм («Он знак подаст: и все хлопочут; Он пьет: все пьют и все кричат; Он засмеется: все хохочут»), прямую речь.
Лексика данного отрывка разнообразна Здесь есть элементы разговорно-бытового стиля («кряхтя», «мордой»), «высокого», книжного стиля («дева», «светил ночных», «меж дерев», «очи»), славянизмы («младая»).
Мы находим в данном эпизоде аллитерации («Копыта, хоботы кривые, Хвосты хохлатые, клыки», «Вот череп на гусиной шее Вертится в красном колпаке») и ассонансы («Лай, хохот, пенье, свист и хлоп, Людская молвь и конский топ»).
Таким образом, сон Татьяны выступает как средство ее характеристики, как композиционная вставка, как «пророчество», как отражение потаенных желаний героини и потоков ее душевной жизни, как отражение ее взглядов на мир.
Образ Татьяны Лариной занимает центральное место в романе А.С. Пушкина Евгений Онегин. Эта страстная и цельная натура служит ярким примером добродетели и целомудрия современным девушкам и замужним женщинам.
Татьяна, подобно кокону, превратившемуся в яркую бабочку, из романтически настроенной деревенской угловатой девочки превратилась в сдержанную, полную чувства собственного достоинства, светскую даму. Но прежде чем произошло такое превращение, она должна была пережить внутреннюю трагедию, изменившую ее духовно. Предвестником этих перемен и тяжелых душевных переживаний стал вещий сон Татьяны Лариной, который приснился ей в крещенскую ночь.
По старинной русской традиции накануне крещения Татьяна собиралась гадать на свое будущее. Но в мыслях, конечно, был Евгений. Она попросила свою няню приготовить все для обряда, но в последний момент испугалась чего-то и ушла в свою комнату спать. Впечатления вечера, размышления, переживания переплелись в ее сознании в причудливый клубок и превратились в этот, немного странный, но пророческий сон.
И если ее дорогу по лесу и поляне, тонкий мосток рассматривать как жизненный путь Татьяны, а медведя, как ее будущего мужа, то следует обратить внимание, на то, что события хронологически перевернуты. Сон начинается ее встречей с медведем, и заканчивается гибелью Ленского, в жизни все происходит наоборот.
Во сне Татьяна сначала бредет по заснеженной поляне, которая символизирует ее жизненный путь. Она набредает на мосток, настолько хрупкий и шаткий, что страшно становится на него. Но тут появляется медведь, который берет ее за руку и переводит через поток.
Во сне она попадает в лесную избушку, где веселится нечистая сила. Пушкин проводит параллель между нечистью, бесновавшейся в лесу и гостями, которые приехали в дом Лариных на следующий день. Эта параллель усиливает пророческое значение сна Татьяны в романе «Евгений Онегин». И в то же время, подчеркивается связь далеко не ангельской души Онегина со всей присутствующей в лесу, нечистой силой. Более того, Евгений управляет нечистью. Известно, что бесы боятся только дьявола и подчиняются ему. Стоило только Онегину грозно повести очами, как вся нечисть тут же исчезла.
Осталася во тьме морозной
Младая дева с ним сам-друг;
Онегин тихо увлекает
Татьяну в угол и слагает
Ее на шаткую скамью
И клонит голову свою
К ней на плечо;
Во времена написания поэмы сам факт пребывания юной девушки наедине с мужчиной, тем более в лесу, компрометировал ее. Какие мысли могли родиться у героя сна, можно только себе представить. Но в этот момент входят Ольга и Ленский. Жених младшей сестры вступился за честь старшей, вспыхнул конфликт, в котором разъяренный Онегин убивает Ленского, помешавшего ему.
В письме, написанном Онегину, после первой встречи с ним, Татьяна спрашивает:
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это все пустое,
Обман неопытной души!
В крещенском сне юная барышня получает ответ на свой вопрос.
Верующая Татьяна не могла не обратить внимания на то, что все поступки Онегина прямо или косвенно связаны с князем Тьмы. Онегин словно был движим Падшим Ангелом, или сам перевоплотился в него.
Это и смущало больше всего Татьяну, когда она проснулась. Подтверждение своим догадкам она пыталась найти в соннике Задеки. Сон Татьяны Лариной не давал ей покоя все последующие дни до ее именин, которые праздновались в доме Лариных с большим размахом. Трудно не заметить связи между уездными помещиками, съехавшимися на праздник и лесной нечистью из сна Татьяны.
Евгений не на шутку разозлился на своего юного друга, за то, что тот, зная нелюбовь Онегина к многолюдным сборищам, обманул его, сказав, что праздник пройдет в узком семейном кругу. На празднике Онегин добился своего – он разозлил Ленского, выставил Ольгу в неприглядном свете в глазах жениха. В результате, Ленский вызвал Онегина на дуэль, в которой сам же и погиб.
Встреча Татьяны с Онегиным в Петербурге – это и есть тот самый шаткий мосток, на который должна была ступить Татьяна. Но рядом с ней оказывается ее муж, который переводит ее из отрочества в новую жизнь, но не дает ей совершить нравственное падение. Не случайно после объяснения Татьяны с Онегиным в коридоре дома все услышали звон генеральских шпор вернувшегося князя.
Пушкин вещим сном Татьяны не только предваряет все последующие события, но и раскрывает внутреннюю сущность Онегина. В этом и заключается значение сна Татьяны.
Важное место в моем исследовании занимает сон Татьяны в пятой главе пушкинского романа "Евгений Онегин". Это самое загадочное место во всем произведении. Сон Татьяны - зловещий знак ее судьбы (Татьяна недоумевает и во сне, и после пробуждения, ищет толкование в соннике). Сновидение Татьяны вещее. Снится ей "чудный сон": она идет по снеговой поляне (вообще пятая глава начинается с описания зимних пейзажей; "Татьяна <…> с ее холодною красою любила русскую зиму"). Тема зимы будет сопровождать героиню все время. В Москву, на "ярмарку невест" она поедет по зимнему пути. Встреча Татьяны и Евгения происходит в Петербурге в это же время года, и сама она при встрече с Онегиным "окружена крещенским холодом", и холод этот - броня Татьяны.
Так от любви к зиме она переходит к страху перед ней, а потом зима (равнодушие и усталость) поселится внутри нее.
Отзовется в жизни и еще один мотив из сна: героиня переходит через реку, что в народных мифологических представлениях связывалось с замужеством, но и не только с ним.
Река - это своеобразный разграничитель, символизирующий деление мира на две части.
В сказочной мифологии переход через реку означал еще и смерть, то есть "иное бытие". Жизнь в замужестве для девушки - это и есть иное бытие, иная жизнь, такая же неведомая, как и смерть.
В сновидении Татьяны, таким образом, любовь и замужество соединяются с чем-то ужасным, грозящим гибелью.
С этим связан и зеркально перевернутый свадебный обряд в сновидении Татьяны. Она сама приходит к жениху (а не наоборот, как полагалось на свадьбе). В хижине, куда попадает героиня, - веселье, смех, "крик и звон стакана". Но Пушкин сразу говорит: "как на больших похоронах", что не предвещает героине ничего хорошего и одновременно намекает на потустороннюю силу. Дом жениха находится в лесу, а лес в мифологическом представлении славян - чужое, губительное пространство. За столом пируют страшные чудовища: "один в рогах с собачьей мордой", "другой с петушьей головой", "ведьма с козьей бородой", "карла с хвостиком". Но, главное, кроме них Татьяна видит того, кто "мил и страшен ей", Евгения, причем в роли хозяина (ему все подчиняются), атамана шайки нечисти, который затем убивает Ленского (в этот момент Татьяна просыпается и сразу видит Ольгу, которая являет собой полный контраст ("Авроры северной алей и легче ласточки…") мрачному сну с убийством ее (Ольги) суженого; эта ситуация отражается позже: после действительного убийства Ленского Ольга очень быстро оправляется и выходит замуж за улана ("Увы, невеста молодая своей печали неверна. Другой увлек ее внимание") в противоположность Татьяне ("Но я другому отдана и буду век ему верна").
Сон этот интригует Татьяну, она ищет ответа у Мартына Задеки, ей непонятен и загадочен сон, она не может постичь его сущность. Ответ (или это опять неверный ответ?) она найдет гораздо позже, когда, разглядывая книги Онегина в его доме, скажет: "Уже не пародия ли он". Но в этот момент (в пятой главе) Татьяна находит решение прямо противоположное. Во всей главе Онегин обрисован самыми мрачными красками: он то лихой молодец, предводитель шайки домовых, герой тех книг, которые описаны в третьей главе.
Британской музы небылицы
Тревожат сон отроковицы,
И стал теперь ее кумир
Или задумчивый Вампир,
Или Мельмот, бродяга мрачный
Иль вечный жид, или Корсар
Или таинственный Сбогар.
Другая часть пятой главы посвящена именинам Татьяны, которые по описанию тесно связаны с ее сном. Гости, съехавшиеся на праздник, удивительно напоминают тех адских созданий ("уездный франтик Петушков, - "другого с петушьей головой", а остальные - "Буянов, в пуху, в картузе с козырьком", "Флянов, обжора, взяточник и шут", "мосье Трике, остряк, недавно из Тамбова, в очках и рыжем парике" - настолько нелепы и смешны, что похожи на тех домовых). В хижине - "лай, хохот, пенье, свист и хлоп, людская молвь и конский топ", у Татьяны - "толкотня", "тревога", лай мосек", "чмоканье девиц", "шум", "хохот", "давка", "поклоны", "шарканье гостей"; во сне героине - "крик и звон стакана", на именинах - "рюмок звон". Но и на этом пиру Онегин проявляет свою демоническую сущность: сердитый на весь мир он решает отомстить Ленскому, и результатом его плохого настроения является дуэль.
Итак, в день именин самой светлой героини совершается вакханалия самых черных сил зла (при чем эпиграф подчеркивает это: светлая героиня (Светлана) - "страшные сны").
Тема сна будет сопровождать Онегина на протяжении всего романа. Резко контрастирует его "сладостный, безграничный сон" после получения письма Татьяны и "страшный, непонятный сон", в котором он чувствует себя на дуэли. Не зря он проспал время дуэли ("еще над ним летает сон"). Затем этот мотив появляется в восьмой главе, после встречи Онегина и Татьяны. Он вспоминает: "та девочка…иль это сон?...", он спрашивает себя: "Что с ним? В каком он страшном сне!"
Как ранее Татьяна, Онегин полон недоумения: та, что раньше казалась такой простой, такой доверчивой и понятной, теперь оказалась на недосягаемой высоте. Татьяна - неприступная богиня, "величавая", "законодательница зал".
Но сама героиня видит все по-другому. Ее впечатление от первых балов в Москве ("теснота", "волненье", "жар", "мельканье", "шум", "хохот", "беготня", "поклоны", - в общем "волненье света") очень напоминают "адской сволочи скаканье" из сна Татьяны.
Опять Пушкин перечисляет гостей: "Проласов, заслуживший известность низостью души", "другой диктатор бальный стоял картинкою журнальной, румян как вербный херувим", "путешественник залетный, перекрахмаленный нахал". Эти люди ничем не лучше персонажей ее сна. Но по иронии судьбы теперь она хозяйка бала, хотя и не дорожит этой "ветошью маскарада", "блеском", "шумом", "чадом".
А Онегин, видя ее среди всего этого, не может понять, как она могла так измениться. Он на балах в Петербурге оказывается в роли Татьяны на шабаше. Как и Татьяна, он пытается найти этому объяснение, но не в соннике, а в литературе, читая "Гиббона, Руссо, Манзони", "без разбора".
Сон Татьяны предопределил их будущее. Да, они меняются местами (классическая для романов ситуация несовпадения), но это далеко не так важно, как то, что вся жизнь Татьяны и Евгения не удалась, она похожа на дурной сон. Ни его, ни ее в окружающем мире никто не понимает. Даже друг для друга они не очень реальны. Татьяна "мечтой стремится … в сумрак липовых аллей, туда, где он являлся ей". И Онегин в мыслях возвращается к деревенской жизни: "то сельский дом - и у окна сидит она… и все она…".
Итак, вещий сон Татьяны - один из самых важных и интересных сюжетных ходов романа, и неспроста он расположен в пятой главе - ровно посередине романа. Сон этот определяет дальнейшее развитие событий в жизни героев, предсказывая не только будущее (дуэль), но и гораздо более отдаленное. В предпоследней строфе романа Пушкин в последний раз упоминает ключевое слово "сон".
Промчалось много, много дней
С тех пор, как юная Татьяна
И с ней Онегин в смутном сне
Являлися впервые мне…
Замыкая этот "сонный круг".
Сон Татьяны имеет в тексте пушкинского романа двойной смысл. Являясь центральным для психологической характеристики "русской душою" героини романа, он также выполняет композиционную роль, связывая содержание предшествующих глав с драматическими событиями шестой главы. Сон, прежде всего, мотивируется психологически: он объяснен напряженными переживаниями Татьяны после "странного" поведения Онегина во время объяснения в саду и специфической атмосферой святок - времени, когда девушки, согласно фольклорным представлениям, в попытках узнать свою судьбу вступают в опасную игру с нечистой силой. В связи с этим следует подчеркнуть, что сон Татьяны имеет глубоко реалистическую мотивировку.
Сон Татьяны характеризует и другую сторону сознания Татьяны - ее связь с народной жизнью, с фольклором. Сон Татьяны - органический сплав "сказочных и песенных" образов с представлениями, проникшими из святочного и свадебного обрядов. Рассмотрим отдельно предметы и действия героини во время сна.
XI-XII строфы. Переправа через реку - устойчивый символ женитьбы в свадебной поэзии.
В исследованиях А. Потебни во время гаданий "на жениха" девушки делают из прутиков мостик и кладут его под подушку во время сна, загадывая: "Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот переведет меня через мост". Потебня А. заключает: "Татьяна у Пушкина - "русская душой", и ей снится русский сон <…>. Этот сон предвещает: выходить замуж, хоть и не за милого".
Однако в сказках и народной мифологии переход через реку является также символом смерти.
Это объясняет двойную природу образов сна Татьяны: как представления, почерпнутые из романтической литературы, так и фольклорная основа сознания героини заставляют ее сближать влекущее и ужасное, любовь и гибель.
XII строфа. Татьяне снится большой взъерошенный медведь. Связь образа медведя с символикой сватовства, брака в обрядовой поэзии отмечалась исследователями.
Медведь пыхтун,
По реке плывет,
Кому пыхнет во двор,
Кому зятем в терем,
Весьма распространен был в старину обычай сажать молодых во время свадьбы на медвежий или другой густой мех.
Однако исследователи отмечают двойную природу медведя в фольклоре: в свадебных обрядах в основном раскрывается добрая "своя", человекообразная природа персонажа, в сказочных - представляющая его хозяином леса, силой, враждебной людям, связанной с водой. В этой, второй функции медведь оказывается двойником лешего, "лесного черта", и роль его как проводника в "шалаш убогий" вполне оправдана всем комплексом народных верований.
XVI-XVII строфы. Содержание строф определено сочетанием свадебных образов с представлением об изнаночном, вывернутом дьявольском мире, в котором находится Татьяна во сне.
Во-первых, свадьба - это одновременно и похороны: "За дверью крик и звон стаканов, как на больших похоронах".
Во-вторых, это дьявольская свадьба, и поэтому весь обряд совершается "навыворот". В обычной свадьбе приезжает жених, он входит в горницу вслед за "дружкой".
Во сне Татьяны все происходит противоположным образом: прибывает в дом невеста (дом этот не обычный, а "лесной", т.е. "антидом"). Войдя, она застает сидящих за столом не гостей, а лесную нечисть. Возглавляющий их хозяин является предметом любви героини. Описание нечистой силы подчинено распространенному в культуре и иконографии средних веков изображению нечистой силы как соединению несоединимых деталей и предметов.
