Монастырь св. Пантелеимона расположен на берегу небольшой бухты на юго-западе Афонской горы между пристанью Дафни и монастырем Ксенофонт.
Первый русский монастырь на Афоне был основан во времена святого равноапостольного князя Владимира и назывался обителью Богородицы Ксилургу. Во второй половине XII в., вследствие многочисленности, братия переселилась в скит Нагорный Русик, а в конце XVIII столетия иноки переселились на берег моря в обитель с храмом Вознесения Господня на месте нынешнего Пантелеимонова монастыря.
В XVIII в. монастырь перешел к грекам. Возвращение русских иноков началось в 30-е гг. XIX в. Расцвет обители приходится на конец XIX ― начало XX вв. В 1912 г. братия монастыря насчитывала до 1800 человек. После революции, вследствие разрыва связей с Россией и систематического вытеснения русских со Святой Горы, численность братии стала быстро сокращаться. В конце 1960-х гг. в монастыре оставалось всего 7 престарелых монахов. На настоящий момент их вместе с послушниками ― более 100 человек.
Многоэтажные корпуса, рассчитанные на многочисленную братию, окружают более старый, расположенный в виде прямоугольной застройки центр, с главным соборным храмом св. Пантелеимона, где хранится глава св. вмч. Пантелеимона и других святых.
Во втором соборном храме Покрова Пресвятой Богородицы, расположенном на верхнем этаже большого братского корпуса, хранятся мощи преподобного Силуана Афонского. Здесь же находится чудотворная икона Божией Матери, именуемая «Иерусалимской», икона св. Иоанна Предтечи, древняя икона св. вмч. Пантелеимона и икона священномученика Харалампия.
Третий храм освящен в честь святителя Митрофана Воронежского. В обители находится также малый храм в честь Успения Пресвятой Богородицы и придельный к Покровскому храм в честь святых великих князей: равноапостольного Владимира и благоверного Александра Невского. Кроме этих храмов есть еще несколько часовен (параклисов). В одной из них, между Пантелеимоновским и Покровским соборами, хранятся мощи святых Иоанна Предтечи, апостолов Петра, Андрея, Луки, Филиппа, Фомы, Варфоломея и Варнавы; первомученика Стефана, Исаакия Далматского, Дионисия Ареопагита, бессребренников Космы и Дамиана, Кирилла Иерусалимского, Трифона и многих других.
Близ монастыря находится так называемая костница ― усыпальница с церковью св. первоверховных апостолов Петра и Павла.
К Пантелеимонову монастырю приписаны скиты Успения Богородицы (Ксилургу), Старый Русик, Новая Фиваида и Кромница (Крумица).
С 1979 г. по 2016 г. игуменом обители был .
2 октября 2016 г. в Русском на Афоне Пантелеимоновом монастыре состоялись выборы нового игумена обители. Новым настоятелем иеродиакон Евлогий (Иванов).
14 октября 2016 г. за Божественной литургией в Пантелеимоновом монастыре иеродиакона Евлогия в сан иеромонаха.
Интронизация новоизбранного игумена обители иеромонаха Евлогия с возведением в сан архимандрита 23 октября 2016 г.
О. Евлогий (в миру Иванов Михаил Николаевич) родился 12 октября 1958 г. в Челябинской обл. Пострижен в мантию в Троице-Сергиевой лавре 25 ноября 1985 г. Рукоположен во иеродиакона 23 декабря 1986 г. там же. Поступил в Пантелеимонов монастырь 15 мая 1988 г. Послушание проходил на подворье монастыря в Стамбуле.
Православный духовно-просветительский портал о русском монашестве на Святой Горе Афон ― http://afonit.info .
Всем паломническим и туристическим организациям, занимающимся отправкой паломников на Святую Гору Афон:
1. Русский на Афоне Пантелеимонов монастырь паломнику, желающему посетить обитель и поклониться ее святыням, предоставляет бесплатное проживание в обители в течение суток при наличии свободных мест. За время своего суточного пребывания в монастыре паломник может участвовать во всех монастырских богослужениях и трапезах, отдохнуть в монастырском архондарике, поклониться хранящимся в монастыре святыням (в том числе честной главе святого великомученика и целителя Пантелеимона и другим мощам), оставить поминальные записки, посетить достопримечательности монастыря и монастырскую лавку.
2. Забронировать место в монастырском архондарике можно как лично, так и через паломническую организацию или турфирму, переслав свои паспортные данные (по специально установленной форме) в Паломническую службу Пантелеимонова монастыря на электронный адрес: [email protected] .
3. Если паломник пожелает остаться в монастыре более чем на одни сутки, то он должен в своей заявке на посещение монастыря, направленной в адрес Паломнической службы обители, указать дни своего пребывания на послушании.
4. Если паломник намерен посетить другие афонские монастыри, скиты и келлии, то о своем ночлеге там он должен позаботиться самостоятельно, предварительно забронировав себе место в этих обителях.
5. Паломник сам или через туристические фирмы должен позаботиться о получении визы для въезда в Грецию. Паломническая служба Пантелеимонова монастыря не занимается оформлением таких виз и их продлением.
Страна: Греция Дочерняя организация:23.05.2016
Монастырь святого великомученика Пантелеимона расположен на берегу моря между Ксенофонтовым монастырём и пристанью Дафни. На своём нынешнем месте у моря обитель появилась после 1765 года. До того она находилась в другом месте, дальше от побережья. Теперь там расположен так называемый «старый» или «нагорный» Русик, или «монастырь Фессалоникийца», основанный в начале XI века. Именно тогда на Святую Гору пришли первые русские монахи. Первоначально они обосновались в монастыре Ксилургу. Довольно быстро он заполнялся выходцами из Руси, так что вскоре здесь стало тесно. Поэтому Священный Кинот по просьбе игумена Лаврентия передал русским монахам опустевший к тому времени монастырь Фессалоникийца. Обитель же Ксилургу была преобразована в скит и остаётся им по настоящее время.
Источников об истории Русика до XIII века почти не сохранилось из-за пожара, полностью разрушившего весь монастырь вместе с архивами и библиотекой. Однако известно, что император Андроник II Палеолог своим хрисовулом утвердил имущественные права обители. Позднее о ней заботились также многие сербские короли, поддерживавшие монастырь щедрыми подаяниями, и, конечно, русские цари.
Во времена монгольского ига на Руси монахи Русика в большинстве своём были греками. Однако после 1497 года начинается массовый приток русских иноков на Святую Гору. В Третьем Уставе (1394 г.) Пантелеимонов монастырь значится пятым в порядке иерархии афонских обителей. Однако после краткого периода расцвета монастырь беднеет и попадает в долги. Тогда он и лишается ряда своих владений.
К середине XVIII века врата Русика закрылись, и монастырь вновь попал в руки греков. Братия решила переселиться поближе к морю. Там и был построен, с помощью правителей балканских и придунайских княжеств, нынешний Пантелеимонов монастырь.
Особо щедрые пожертвования сделали в первой четверти ХIХ века господарь Молдо-Валахии Скарлат Каллимах (именно на его средства был возведён соборный храм). В 1806 году Патриарх Каллиник V своим указом утвердил в монастыре общежительный устав.
В годы Греческого восстания Русик, как и большинство афонских обителей, вновь пришёл в запустение. Начались длительные тяжбы с Ксенофонтовым монастырём по вопросу о границах. Монастырь находился в бедственном положении, когда в 1840 году в нём вновь стали появляться русские насельники. Вскоре они, как и прежде, составляли большинство братии. В 1875 году впервые после долгих лет был избран русский игумен, и Русик стал действительно русским монастырём. К концу ХIХ века только в Пантелеимоновом монастыре жило более 1000 монахов (справедливости ради следует сказать, что среди них были и греки, и южные славяне). Множество русских жило и в других монастырях, скитах и келлиях Святой Горы.
Архитектурный ансамбль монастыря с его многочисленными многоэтажными постройками и высокими куполами храмов производит впечатление небольшого города. Однако сильный пожар 1968 года нанёс ощутимый ущерб обители - был полностью уничтожен Царский архондарик (восточный братский корпус).
Соборный храм монастыря, как гласит надпись над входом в притвор, был построен в 1812-1821 годах. Напротив входа в собор находится трапезная, построенная в 1890 году и расписанная в 1897 году; она может вместить до 800 человек. Над трапезной возвышается колокольня, где находится множество русских колоколов, знаменитых по всему Афону. В Русике, помимо соборного, есть и другие храмы.
Монастырю принадлежат пять келлий: преподобного Евфимия, бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана, Живоносного Источника, первомученика Стефана и великомученика Георгия Победоносца (две последних расположены в Карее; в келлии великомученика Георгия находится представительство монастыря при Киноте).
Кроме этого, Русику принадлежат: подворье Хромица (или Хромитисса) недалеко от Урануполя - там живут несколько русских монахов; скит Ксилургу, или, как его называют на Афоне, «Богородица», неподалёку от монастыря Пантократор; пустынный скит «Новая Фиваида» на юго-западе Святой Горы и скит Старый Русик.
В обители хранятся мощи многих святых: глава великомученика Пантелеимона, стопа апостола Андрея Первозванного, а также частицы Честного Креста, множество икон, облачений, крестов и т. д. В отдельном двухэтажном здании располагается богатая библиотека монастыря.
Монастырь святого Пантелеймона
…Передо мной снимок, изображающий вход в обитель. Залитая солнцем четырехугольная сень, увенчанная куполом, вся увитая зеленью. Темно, прохладно под нею! Несколько монахов, и в глубине врата, ведущие в крепостной толщины сумрачный проход – на двор монастыря.
Смотрю на колонны с коринфскими капителями, поддерживающие углы этого огромного крыльца, вспоминаю блеск афонского солнца, розовое цветение азалий, увивающих стены с небольшими заоваленными окошечками, откуда иной раз выглянет монах – вспоминаю и переживаю те минуты, когда – столько раз – входил и выходил я этими “тесными вратами”. А сейчас в полутьме над входом едва различаю низ большой иконы, но я знаю, кто это, не раз почтительно снимал я шляпу пред изображением Великомученика и Целителя Пантелеймона.
История главного русского монастыря на Афоне, как и вообще появления русских на нем, сложна и заводит очень далеко. Сохранился акт передачи русским, дотоле ютившимся в небольшом скиту Богородицы Ксилургу (Древоделия), захудалого монастырька “Фессалоникийца” в честь св. Пантелеймона, на месте несколько выше теперешнего нашего монастыря – где сейчас старый или Нагорный Руссик. Русские получили монастырь Фессалоникийца в 1169 г. Вот с каких пор поднял св. Пантелеймон свою целительную ложечку (он с ней всегда изображается) над Русью. Почему монастырь Фессалоникийца, уступленный русским (им, очевидно, стало тесно в скиту Ксилургу), назван Пантелеймоновским и сохранил это название – я не знаю, об этом не упоминается в источниках. До конца XVIII в. монастырем св. Пантелеймона был так называемый Старый, или Нагорный Руссик. Теперешняя обитель более нова. Около 1770 г. монахи “оскудевшего” Руссика спустились от него вниз, к морю и, поселившись вокруг уже существовавшей келий иерисского епископа Христофора, основали нынешний огромный монастырь, оплот всего русского на Афоне. Старый же Руссик существует и посейчас – скорее как небольшой скит с остатками древних стен и башни (пирга).
Вот я раскрываю большой том истории монастыря и на одной из страниц нахожу снимок со старинной чудотворной иконы святого, ныне находящейся во втором Соборном храме Покрова Богородицы . Я не раз видел ее в церкви. Теперь рассматриваю подробнее – она является как бы живописным житием святого: вокруг лика изображены четырнадцать наиболее замечательных событий его жизни.
Св. Пантелеймона можно было бы назвать святым-отроком. Таким его всегда изображают, таков он был в действительности.
Царь в короне с наивно вырезанными зубцами сидит на троне. Перед ним мальчик с ореолом вокруг головы. Царь делает рукой знак одному из стоящих позади мальчика – это “царь повелевает Евфрасину обучать святого врачебному искусству”. Далее почтенный монах сидит у стола, мальчик пред ним слушает наставления. Затем мальчика “оглашает” Ермолай, над ним совершают крещение, и уже он сам воскрешает умершего. Вот он, несколько старше, “врачует очи слепого” (ребенка), раздает хлебы бедным, пред тем же царем в той же зубчатой короне исцеляет расслабленного, которого приносят на носилках. Начинаются его страдания. За что мучают юношу, делавшего только добро? Значит, за то же, за что и Христа распяли. Вот его “ужигают”, привязав к дереву, факелами. Бросают диким зверям. Вот его нежное тело на страшном колесе. И, наконец, огромный воин “усекает” святого, стоящего на коленях, и голова эта, столь уже знакомая, в том же золотом нимбе, покорно лежит на земле.
Как св. Цецилия есть образ страдалицы-девы, прославленной римскими катакомбами , так св. Пантелеймон есть облик Целителя и Утешителя отрока, укрепленный в Восточной Церкви.
На некоторых иконах святой изображен с почти девической мягкостью лица, и на уединенном Афоне, столь строгом и чистом, это есть звук величайшей мировой нежности. Середину вышеуказанной иконы занимает его главный лик: в потоке света, сходящего сверху, юноша в нимбе держит в левой руке ковчежец, а в правой у него ложечка с крестом на конце. Он смотрит прямо в глаза. “Если у тебя болит душа или тело, подойди ко мне с верою и любовью, я зачерпну из своего ковчежца доброго для тебя снадобия”.
Я видал изображения святого и в греческих монастырях. Но особенно он утвердился в русских. Тысячи паломников поклонялись ему. Это преимущественно “русский” святой, как и Николай Мирликийский.
Не потому ли он так привился у русских, что России более, чем какой-либо стране, при ее великих, но подчас слепых силах и страстях, ее великой иногда тьме и “карамазовщине”, более чем кому-либо нужна целительная ложечка св. Пантелеймона?
А русское сердце легкоплавко. Оно охотно поддается трогательному. Нуждаясь в очищении и исцелении, оно без затруднения раскрывается на призыв кроткого Великомученика.
Монастырь святого врачевателя есть монастырь общежительный. Это значит, что его братия живет как одно целое, ни у кого нет собственности, никаких личных средств, хозяйства, стола. Общая и трапеза. Монастырем управляет избранный пожизненно игумен (ныне – глубоко уважаемый архимандрит о. Мисаил) – (При жизни игумена ему избирается “наместник”, вступающий в должность по смерти игумена. В 1927 году, на 2-й день св. Троицы, избран наместником нынешнему игумену о. Мисаилу о. иеромонах Исхирион (взамен скончавшегося о. иеросхимонаха Иоакима). Духовником братии Пантелеймонова монастыря состоит о. архимандрит Кирик – Прим. Б.З. ). Власть игумена в общежительных монастырях неограничена. Основа этой жизни есть отсечение личной воли и беспрекословное иерархическое подчинение. Без “благословения” игумена ни один монах не может выйти за врата монастыря. Каждому из них он назначает “послушание”, то есть род работы. Таким образом, существуют монахи-рыбаки, дроворубы, огородники, сельскохозяйственные рабочие, виноделы, пильщики, а из более “интеллигентных” профессий – библиотекари, “грамматики”, иконописцы, фотографы и т. п. Сейчас в Пантелеймоновом монастыре около пятисот человек братии.
Как живут эти люди в черных рясах, наполняющие четырехугольник корпусов вокруг Собора?
День монастыря заведен строго и движется по часовой стрелке. Но так как все необычно на Афоне, то и часы удивительные: до самого отъезда я не мог к ним привыкнуть. Это древний восток. Когда садится солнце, башенную стрелку ставят на полночь. Вся система меняется по времени года, надо передвигаться, приспособляясь к закату. В мае разница с “европейским” временем выходит около пяти часов.
Так, утреня в Пантелеймоновом монастыре начиналась при мне в шесть утра – в час ночи по-нашему. Она продолжается до 4-4 1/2 часов. (Здесь и далее считаю по-европейски.) За ней идет литургия – до 6 ч., следовательно, почти вся ночь уходит на богослужение – характерная черта Афона. До семи полагается отдых. С семи до девяти “послушания”, почти для всех, даже глубокие старики выходят на работу, если мало-мальски здоровы. (В лес, на виноградники, огороды. Вывозят бревна на быках, на мулах сено и дрова.) В девять утра трапеза. Затем до часу вновь послушание. В час чай и отдых до трех. Послушание до шести вечера. От половины пятого до половины шестого в церквах служат вечерни. Монахов на этих службах (дневных) бывает мало – большинство на работе. Но вечерни читают (“вычитывают”, как здесь выражаются) им и там. В шесть вечера вторая трапеза, если это не постный день. Если же понедельник, среда или пятница, то вместо трапезы полагается чай с хлебом. Вслед за второй трапезой звонят к повечерию, оно продолжается от семи до восьми. Далее идет “келейное правило”, то есть молитва с поклонами в келий. После каждой краткой молитвы (Иисусова, а также “Богородице Дево”, за умерших, о здравии живущих, и т. п. ) монах передвигает четку на один шарик и делает поясной поклон. На одиннадцатом, большом шарике кладет земной поклон. Таким образом, рясофорный монах (низшая ступень пострижения) делает ежедневно шестьсот поясных поклонов, манатейный – около тысячи, схимник – до полутора тысяч (не считая соответственных земных) . На монашеском языке это называется “тянуть канончик”. Рясофор тянет его часа полтора, схимник – до трех, трех с половиной. Значит, рясофор освобождается около десяти, остальные – около одиннадцати. Время до часу, когда начнется утреня, и есть основной сон монаха (два-три часа). Сюда добавляется еще нередко один утренний час и, быть может, час среди дня после чая. Так как у каждого есть и свои кое-какие мелкие дела, отнимающие время, то надо считать, что спят монахи не более четырех часов, а то и менее.
Для нас, мирских, видящих эту жизнь, основанную на том, что ночью люди молятся, днем работают, очень мало спят и очень дурно питаются – загадка, как они ее выдерживают? Но живут. Доживают до глубокой старости. (Сейчас большинство – старики). Притом основной тип афонского монаха, как мне кажется – тип здоровый, спокойный и уравновешенный.
Бедность русских монастырей сейчас очень велика. Нет России, и нет поддержки оттуда. К счастью, есть земля, на ней леса, оливки и виноградники (Летом 1927 г. монастырь св. Пантелеймона сильно пострадал от лесного пожара. Пожар начался с леса Хиландарского владения и перекинулся на соседний лес Пантелеймонова монастыря. Уничтожено леса на 3 млн. драхм, что наносит монастырю, и так очень бедному сейчас, огромный урон – Прим. Б.З. ). Монахи ведут лесное хозяйство, покупают на вырученное муку, ловят немного рыбы, имеют свое вино и оливковое масло, овощи с огородов. Беда, однако, в том, что среди братии слишком мало молодых. Это чрезвычайно затрудняет работу. Рабочие силы монастырей напряжены до крайности. Разумеется, старики не могут так работать, как молодые. Значит, на более молодых ложится как бы двойное бремя. (Кроме своей братии, монастырь св. Пантелеймона поддерживает и пустынников, живущих в горах и лесах в полной нищете ()
Гостеприимство, мягкость и приветливость к приезжим – отличительная черта афонцев. Но не только это касается гостей. За все свое пребывание на Афоне могу ли припомнить раздражение, брань, недоброжелательство, вырывавшиеся наружу? Конечно, монахи не ангелы. Они люди. В большинстве “простого звания”. Образованных среди них мало, но какая воспитанность, в высшем смысле! Манеры, движения, речь, поклоны – все проникнуто некоторым эстетическим ритмом, который поражает. В них есть удивительное “благочиние” и, сравнительно с “миром”, большая незлобность и доброта. Думаю, во-первых, что известный тип просто подбирается. Людям хищного, волчьего склада все это чуждо, нет им интереса идти в монастырь. Второе – качества природные воспитываются. Нельзя “безнаказанно” по нескольку часов в день слушать возвышеннейшую службу, петь, молиться у себя в келий, ежедневно до заката просить друг у друга прощения, каждую неделю исповедываться и причащаться. Ясно, что в такой обстановке надо ждать наибольшего расцвета лучших человеческих свойств.
Итак, я жил в своей комнате на “фондарике”, окруженный необыкновенно благожелательным и ласковым воздухом. На столе моем часто стояли розы. Два окна выходили на голубой простор неба и моря, нежная синева его замыкалась туманной линией гор полуострова Лонгоса. Между мною и морем – старинный решетчатый балкон, перила его увиты виноградом, и сквозь лапчатую зелень море еще синей. Внизу плоская крыша библиотеки, далее корпус келий и направо купола Собора. Комната всегда полна света и радостности. На белых стенах – портреты молодых великих князей, давно умерших, над входной дверью – картина, изображающая Париж 50-60 годов.
Гостинником моим на этот раз оказался неразговорчивый, но очень внимательный, умный и заботливый немолодой монах с седоватою бородою и старинно-правильным лицом (думаю, в русском семнадцатом веке были нередки такие лица) – о. Иоасаф. В девять часов утра (по-монастырски уже два!) он степенно являлся, кланялся и говорил: – Кушать пожалуйте!
Я отрывался от своих книг и записей, переходил в соседний номер, такой же светлый и пустынный, с другими князьями и архиереями по стенам, с тем же запахом мало-жилого помещения. На столе перед диваном поданы уже блюда моего обеда (в первый и, должно быть, в последний раз в жизни обедал я в девять утра!). Мисочка рисового супа, остроголовые маринованные рыбки вроде килек, салат, жареная рыба, четвертушка красного афонского вина.
– Уж не взыщите, конечно, в прежние времена не так бы вас угостили…
Я уверяю, что все превосходно, да и действительно хорошо, ведь это монастырь. О. гостинник чинно кланяется и уходит. Я обедаю в одиночестве. Как и во всем, касающемся быта, в монастырской гостинице чувствуешь себя особенно. Всегда казалось мне, в воздухе заботы обо мне, внимательной благожелательности, что я моложе своих лет, и что вообще век иной: я еще несмышленый барчук, надо ко мне дядьку, который бы наблюдал, чтобы я как следует поел, не переутомлялся бы на службах, не заблудился бы ненароком в монастырских коридорах.
В положенную, верно рассчитанную минуту (я пообедал), дверь отворяется.
– Что же вы рыбки-то не докушали?
– Покорно благодарю, сыт.
О. Иоасаф подает на подносе еще стакан розового, сладковатого афонского вина. Его движения так же медлительны и музыкальны, как если бы он выходил из алтаря со св. Дарами.
Это вино и совсем неплохое. Лишь к концу своего пребывания на Афоне узнал я, что сами монахи пьют его раз в году, по одному стаканчику.
В воскресенье о. игумен пригласил меня на общую трапезу. По окончании поздней литургии все монахи собрались в огромной трапезной – как обычно в афонских монастырях, узкой и длинной, высокой зале, украшенной живописью. Головное место бесконечного стола игуменское. Недалеко от входа кафедра для чтеца, на нее ведет витая лестница. Золотой орел с наклоненной головой как бы устремляет, несет на своих простертых крыльях драгоценное слово мудрости.
Мы некоторое время ждали о. Мисаила, игумена, уже находясь на своих местах. Когда он вошел, в епископской (До войны монастырь довольно широко пользовался наемным трудом, теперь этого нет, и всякий молодой человек, стремящийся на Афон, должен знать, что там ждет его очень суровая жизнь, истинно подвижническая. Однако приток молодежи все-таки есть. Он идет теперь не из России, а из эмиграции. Русский Париж, русская Сербия дают пополнение Афону. Многое меняется на наших глазах. Если прежде на Афон шли преимущественно из купечества, мещан, крестьянства, то теперь я вижу молодого иеромонаха – офицера Добровольческой армии, вижу бывшего художника, сына министра, знаю инженера и т. п. Так новыми соками обновляется вековечный Афон. – Прим. Б.З. ) лиловой мантии с золотыми отворотами на груди, в клобуке, с двурогим посохом, все поднялись, запел хор.
О. Мисаил держится с той глубоко-русской, народной простотой и твердостью, которой чужда всякая рисовка. Одинаково уверенно и крепко служит он, и читает баритоном Шестопсалмие, и дает целовать руку, и сам кладет земные поклоны, и слушает, как ему поют “Исполаэти деспота”. После молитвы и благословения “предстоящих яств” игумен садится, в подобающем окружении, и садимся мы. Особенность трапезы Пантелеймонова монастыря та, что кушанья подаются все одновременно, и монахи придают этому известное значение: освящается все, что стоит на столе, так что не освященного никто ничего не ест.
На кафедру, к золотому орлу, взошел чтец и начал чтение, а мы стали “трапезовать”, и тут своими глазами можно было уже убедиться в “святой бедности” монастыря. Воскресный, то есть улучшенный обед состоял из мисочки рисового супа, куска хлеба и кусочка рыбы – не той, что подавали мне в номер, а “баккалары”, рода греческой трески (в будни и ее нет) – не дай Бог никому такой рыбы, у нее противнейший запах, несмотря на то, что она свежая. Но она дешева, ее едят простолюдины-греки. Запивать все это можно было квасом, очень плохеньким. И дали по стаканчику вина (для праздника). Мяса в русских афонских монастырях не едят вовсе. (В греческих – допускается.) На трапезе выступила еще одна черта общежительного монастыря: пред лицом бедности здесь все равны. Стол игумена в лиловой мантии, его наместника, архимандритов и иеромонахов совершенно тот же, что и последнего рясофора, трудящегося с “мулашками”.
Ели в молчании. Окончив, вновь поднялись, игумен вышел вперед. Начался “чин панагии” – как бы молебен с благословением хлебов. Я не помню точно его содержание. Но ясно осталось в памяти, что все поодиночке проходили мимо благословлявшего о. игумена, монах подавал каждому с огромного блюда кусочек благословенного хлеба, так обильно окуриваемого ладаном из особой кадильницы (“кация” – плоская, с ручкой), что и во рту он благоухал. Хлеб этот запивали св. водой. Помню золотое солнце, игравшее лучами сквозь окно в нежно-сиреневом дыму каждения, помню три фигуры у самых дверей, низко кланявшиеся каждому выходившему: чтец, повар и трапезарь. Они просят прощения, если что-нибудь было не так. В будни же они, в знак смирения и прося о снисхождении к себе, лежат распростершись перед выходящими.
Таков древний афонский обычай.
Все это может показаться странным и далеким человеку нашей пестрой культуры.
Что делать. Священнодейственность очень важная, яркая черта монашеской жизни. Входя к вам в комнату, монах всегда крестится на икону и кланяется ей. Встречая другого, если сам он иеромонах, то благословляет. Если встретил иеромонаха простой монах – подходит под благословение. Встречаясь с игуменом, – земной поклон. Садясь за стол, непременно читает молитву. Иеромонах, кроме того, благословляет “яства и пития”.
Это непривычно для мирянина. Но в монастыре вообще все непривычно, все особенное. Монастырь – не мир. Можно разно относиться к монастырям, но нельзя отрицать их “внушительности”. Нравится ли оно вам, или нет, но здесь люди делают то, что считают первостепенным. Монах как бы живет в Боге, “ходит в нем”. Естественно его желание приобщить к Богу каждый шаг своей жизни, каждое как будто будничное ее проявление. Поняв это, став на иную, высшую, чем наша, ступень отношения к миру, мы не удивимся необычному для светского человека количеству крестных знамений, благословений, молитв, каждений монашеского обихода.
Здесь самую жизнь обращают в священную поэму.
Основание русской обители на Афоне приписывают временам князя Владимира и его сына Ярослава. Первоначальным местом обитания русских был монастырь Богородицы Ксилургу, или Русов (по другим источникам, он был отдан русским инокам по указу греческого императора Алексея Комнина в 1080 году, следовательно при Мономахе). Вследствие тесноты монастыря в 1169 году святогорцы уступили русским Солунский монастырь Св. Пантелеймона Обитель Богородицы Ксилургу осталась за русскими, но уже в виде скита.
Монастырь Св. Пантелеймона (Старый Нагорный Руссик) просуществовал до конца XVIII века после чего пришел в упадок от Обременявшего его долга туркам. Братия переселилась в небольшую обитель на берегу моря, бывшую пристань, с храмом Вознесения.
В 1803 году вблизи нее был заложен современный монастырь Св. Пантелеймона. Русские поселились там с 1836 года. В настоящее время монастырь Св. Пантелеймона – греческий, общежительный; русских иноков в нем в начале XX века была приблизительно четвертая часть от общего числа братии.
Главный собор (греческий) в честь Св. Великомученика и Целителя Пантелеймона построен в 1812-1814-м, освящен в 1815 году.
Имеется в виду следующая книга: Русский монастырь Св. Великомученика и Целителя Пантелеймона на Святой Горе Афонской. Несколько изданий. Изд. 7-е, испр. и значительно доп. М., 1886
Соборный храм Покрова Богородицы (русский) – освящен в 1853 году.
Св. Цецилия – святая католической церкви, покровительница духовной музыки мученица скончалась около 230 года. Память ее празднуется 22 ноября.
Зайцев перечисляет различные ступени пострижения: рясофорный монах (или рясофорный послушник) – носящий рясу и получивший новое имя; манатейный (правильнее “мантийный”) монах – принявший монашеский постриг с произнесением обетов (эта ступень называется обручением великого и ангельского образа); схимник – принявший схиму или самый великий и ангельский образ.
Новый Русик расположен на юго-западном берегу Афонского полуострова, недалеко от главной пароходной пристани Дафни. Монастырские корпуса, образующие в плане четырехугольник, располагаются на зеленых пологих склонах. Окружающая местность изумительно живописна и словно соединяет в себе все красоты афонской природы. На север от монастыря круто вздымаются горные цепи, на юг открываются просторы Эгейского моря, с востока подступают холмы, покрытые лавровыми рощами и виноградниками, а с запада морской берег образуют крупные скалы. Для полноты картины нужно добавить «изобилие здравых вод и здравого воздуха». Расстояние до ближайших обителей Ксиропотам и Ксенофонт – примерно час пешего пути. Столько же времени по горной дороге нужно добираться до Старого Русика.
К моменту переселения греческой братии (около 1770 года) из прежней обители в более удобное прибрежное место, здесь был небольшой монастырек-келлия с храмом Вознесения Христова, выстроенный епископом города Иериссо Христофором, пребывавшим на Афоне на покое. Из документов видно, что в 1677 году он купил у русского монастыря пристань с прилегающей к ней землей, а после его кончины (вероятно, по завещанию) маленькая обитель вернулась во владения Русика. Новый монастырь был незначителен и населен греками, но своего имени не утратил и назывался «Русский бедный монастырек». Греки унаследовали все права и имущество прежней обители, но вместе с тем и ее многочисленные долги и налоги, выплатить которые не было никакой возможности. Видя такое положение, афонский Протат обратился к Вселенскому Патриарху Каллинику, предлагая исключить Русский монастырь из числа святогорских обителей, а земли его продать греческим монастырям. Но Святейший Патриарх, будучи осведомлен о благотворном для христиан влиянии России на внутренние дела Востока после последних турецких войн, решительно отверг эту просьбу. В августе 1803 года особой патриаршей грамотой было предписано восстановить Русский общежительный монастырь: «испровергнуть своевольное жительство, управление и самолюбие монашествующих и обратить его в общежитие, заставив их жить единомысленно и единодушно по-киновиатски, чтобы каждый заботился не о своем только, но и о чужом, и в чужом находил свою собственную пользу, по апостолу... Хотим же, чтоб игумен имел власть предводительствовать всеми братиями и наставлять всех на добродетель». По воле патриарха, игуменом монастыря был избран почтенный Савва, семидесятилетний иеромонах Ксенофского скита. Составив примерный план строительства в порученной его заботам обители, старец вынужден был оставить Святую Гору и провести около четырех лет в Константинополе, собирая пожертвования. Но за это время собралось всего 9 тысяч рублей – сумма далеко не достаточная даже для начала работ. Более пособий ждать было неоткуда, и дело возобновления монастыря, казалось, стало невозможным.
Но неожиданная помощь свыше явилась впавшему в скорбь старцу Савве от самого святого великомученика и страстотерпца Пантелеймона, чудодейственным образом позаботившегося о своей обители. Неожиданно в Константинополе тяжко заболел великий драгоман Порты (министр, ведавший иностранными делами) Скарлат Каллимах, происходивший из волошско-молдавских князей. Семейство князя, видя бессилие врачей, обратилось к старцу Савве с просьбою помолиться о больном святому целителю Пантелеймону. Причем сам князь дал торжественный обет, в случае своего исцеления, стать ктитором афонской обители вмч. Пантелеймона. Отслужив молебен, старец окропил болящего святой водой и дал ему выпить отвар афонских трав со святою водою. На следующий день князь Скарлат был совершенно здоров. Он свято исполнил свой обет, щедро подавая средства на строительство монастыря, особенно когда по воле султана сделался наместником Молдовалахии.
К 1814 году обитель имела уже, хотя и вчерне, соборный храм во имя св. великомученика Пантелеймона, кельи и прочие здания, необходимые для тогдашнего небольшого братства. Главный собор освятил в 1815 году Вселенский Патриарх Григорий, тоже много способствовавший восстановлению Русского монастыря. Но вскоре обитель постигли новые невзгоды. В 1821 году началось греческое восстание. Главный благодетель монастыря князь Скарлат Каллимах, утративший доверие турецких властей, был вызван в Константинополь и убит. В том же году на пасхальной неделе скончался и игумен Савва, поручив попечение об обители иеросхидиакону Венедикту и его ученику иеромонаху Герасиму. Кроме того, вся Святая Гора была занята в то время турецкими войсками, которые монахи обязаны были кормить и выдавать им жалование как охранителям. Иноки Русского монастыря перебрались в «нововыстроенную великую нагую обитель, не имущую никакого украшения, неоштукатуренную, не имущую ни иконостаса, ни икон. Вся обитель была как пустой сарай, ниоткуда не имущи помощи» (инок Парфений). Не имея благодетелей, монастырь входил в долги и, несмотря на это, терпел крайнюю скудость. Часть братии с иеромонахом Герасимом в течение нескольких лет скиталась за пределами Афона. В 1830 году Греция получила независимость, а Россия заключила мир с Турцией. В опустевшие обители стали возвращаться рассеявшиеся иноки и прибывать новые. Вернулся и отец Герасим с немногими братиями, которым удалось сохранить ценные документы, иконы, книги и церковные сосуды. Но устройство жизни в монастыре и его восстановление за неимением средств было весьма затруднительно. Тогда духовник обители старец Венедикт и игумен Герасим, памятуя о русском происхождении обители, решились позвать на жительство русских иноков.
Первым склонился на это приглашение иеромонах Аникита, в миру князь Шихматов-Ширинский. В 1835 году после настойчивых просьб отец Аникита с двадцатью пятью иноками торжественно крестным ходом из Ильинского скита прибыл в Свято-Пантелеимонов монастырь «на купножительство с греками». Русская братия получила в свое распоряжение церковь св. Иоанна Предтечи, а вскоре, на средства отца Аникиты, была заложена церковь во имя свт. Митрофания Воронежского. Но благочестивым намерениям не суждено было сбыться. Не привыкшие жить по строгому общежительному уставу, русские монахи отказывались подчиняться грекам, отчего начались «повседневные скорби и искушения», высокая молитвенная жизнь обители стала расстраиваться. Вскоре русские иноки вышли из монастыря, а отец Аникита получил назначение настоятеля посольской церкви в Афинах, где и скончался. Покидая Свято-Пантелеимонову обитель, отец Аникита оставил в ней пожертвованную им ризницу, иконы и книги. Удивленным грекам он пророчески сказал: «Пусть все в святой Русской обители останется для памяти. Когда паки русские взойдут, тогда и пригодится им».
Положение греческой братии после изгнания русских сделалось крайне бедственное, что многими осознавалось как наказание от Бога, поэтому игумен Русика стал вновь искать случая пригласить русских монахов. В 1839 году произошла смута и разделение между насельниками Ильинского скита, в результате которого иеросхимонах Павел и его приверженцы из великороссов поселились на квартире в Карее. После соборного совета старцы Свято-Пантелеимонова монастыря решились просить отца Павла со всей его братией на жительство в Русик: «Вниде, отче, во святую древнюю Русскую обитель. Не мы вас зовем, но желает и зовет вас святой великомученик Пантелеймон, как своих древних обитателей». На праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы в ноябре 1839 года произошло окончательное водворение русских в родную обитель, закончилось странствие их, продолжавшееся сто двадцать лет. Сразу по вступлении отец Павел пожертвовал монастырю около четырех тысяч рублей, что позволило существенно поправить его дела. Русским инокам был отведен северный пятиэтажный корпус с храмом святителя Митрофания Воронежского (ныне параклис во имя Преподобного Сергия Радонежского). Объединившись, греческая и русская братия имели богослужения каждая в своем храме, кроме праздников, а устав, послушания и трапеза сделались общими. К несчастью, вскоре немногочисленные русские иноки лишились своего духовника. 2 августа 1840 года иеросхимонах Павел скончался, «оставив скорбь и грекам и русским». Игумен Герасим разрешил русским монахам самим избрать себе, кого сочтут достойным, для управления русской братией в обители.
Общим духовником всех русских на Афоне был старец Арсений, подвизавшийся в Троицкой келье с немногими учениками. К нему и обратились иноки Русика, прося себе духовника. Старец указал на одного из своих учеников, имевшего с ним особую духовную близость, монаха Иоанникия. Отец Иоанникий, в миру Иоанн Соломенцев, происходил из города Старого Оскола Курской губернии. Купеческая семья Храмовые кресты Соломенцевых, предки которых были из духовного звания, отличалась особым благочестием. В отроческие годы Иоанн, прислуживая в церкви, читал, пел на клиросе и пономарил. Первые благодатные впечатления привели его со временем к решению оставить мирскую жизнь. Но желание это осуществилось не скоро – родители не отпускали Иоанна, пока в семье не подрос младший брат, ставший им опорой в ведении дел. Преодолев многие внешние и внутренние препятствия, Иоанн Соломенцев благополучно прибыл на Афон в 1836 году и вскоре старцем Арсением был пострижен в монашество с именем Иоанникий. Под руководством старца он проводил тихое, безмолвное житие в келлии пророка Илии. Инок Парфений, проходивший послушание в пустыни у о. Иоанникия, составил его духовный портрет: «Нашел в нем великого и ученого мужа, во внешней духовной премудрости искусного и в Божественном и отеческом писании много начитанного и сведущего. ...И весьма был кроток и снисходителен, мог все немощи наши нести так, что я и во всю жизнь мою такого кроткого и терпеливого не видал; и во всех добродетелях совершен был; не словом учил, но во всем делом показывал и во всем образ был нам. ...И такую имел силу в слове, что хотя бы кто был каменный сердцем, и того мог уговорить и в слезы привести, и всякого мог увещать и наставить на истинный путь». – «Сказания о Святой Горе Афонской».
Переход в Русик о. Иоанникий совершил по послушанию, против своей воли, с большой скорбью покидая пустынное житие. Но противиться благословению старца Арсения он не смел. «Тебе подобает устроить русскую обитель, и тобою она прославится», – эти слова старца словно подтвердили давнее пророчество, услышанное Иоанном еще в юности от воронежского юродивого: «Ты, брат мой Иоанн, придешь на Афон да свой улей пчел заведешь и будешь рои распускать». В сентябре 1840 года о. Иоанникий перешел на жительство в Русик. Через месяц в день памяти святителя Митрофания Воронежского был рукоположен в иеромонаха и тогда же назначен и благословлен быть общим духовником русской братии Свято-Пантелеимонова монастыря. Через год о. Иоанникий принял великую схиму с именем Иероним и стал усердным помощником игумену Герасиму в управлении монастырскими делами. О. Иероним прожил в Свято-Пантелеимоновом монастыре с 1840 до своей кончины в 1885 году. С его переселением в Русик начинается кипучая деятельность, которая не прекращалась более пятидесяти лет – это период быстрого роста, устроения и процветания монастыря. Постройка новых и обновление старых зданий внутри и за пределами монастыря. Приезд поклонников, пополнение братии, посылка сборщиков за милостыней в Россию. Установление постоянных связей с Россией через подворья Свято-Пантелеимонова монастыря в Москве и других городах, организация книжно-издательской деятельности. Упорядочение взаимоотношений греческого и русского братств и монастырского общежития в целом. В центре всех внешних и внутренних преобразований мы видим личность о. Иеронима, отмеченную преуспеянием в добродетелях иноческих и высокими душевными дарованиями – светлым умом, сильной волей и деловым опытом.
Первой заботой после перехода русских иноков в Свято-Пантелеимонов монастырь было устройство вместительного храма, где бы они могли молиться на славянском языке. Прежний небольшой храм свт. Митрофания Воронежского в северном корпусе не вмещал увеличившуюся братию, поэтому в январе 1841 года приступили к постройке отдельного Митрофаниевского собора, заложенного еще о. Аникитой. По счастливому совпадению, в том же году было объявлено высочайшее разрешение на сбор милостыни в России, что позволило лишь немного поправить материальное положение и начать выплачивать стотысячный долг, тяжелым бременем лежавший на обители. На протяжении сороковых годов происходило постепенное ее благоустроение. В 1845 году завершена отделка главного Пантелеимоновского собора, остававшегося неоштукатуренным с момента постройки. Расписали собор еще спустя десять лет русские живописцы из келлии Преподобных Печерских во главе с о. Василием. В 1846 году украшена живописью и братская трапезная. В ноябре 1846 года митрополитом Адрианопольским Григорием освящен русский собор свт. Митрофания Воронежского, день памяти святителя с тех пор торжественно празднуется и русской и греческой братией монастыря. В это же время были получены и первые значительные дары из России. На икону великомученика Пантелеймона была прислана из Петербурга серебряная с позолотой риза – от вологодского купца Егора Шучева. Воронежские купцы братья Самохваловы пожертвовали колокола, которые были повешены на башне на восточной стороне трапезной, самый большой из них весом в пятьдесят пудов. Все денежные пожертвования из России о. Иероним передавал игумену Герасиму, не имея права распорядиться ими самостоятельно на благо русской братии. Прочие дары: священные облачения, сосуды и церковная утварь – делились между греческими и русскими церквями поровну. Причем часто о. Иероним даже отдавал лучшие вещи грекам, дабы поддержать их расположение к русским. Сознавая необходимость общения, прекрасно владевший греческим языком о. Иероним составил русско-греческий словарик, включавший не только слова, но и наиболее употребительные выражения. Со своей стороны старец-игумен Герасим также стремился всячески поддерживать согласие и единодушие между разноплеменной братией и устранять разного рода недоумения, как с той, так и с другой стороны, что было залогом дальнейшего процветания монастыря.
И все же малочисленная в сравнении с греками русская братия находилась в неравноправном положении. Начальственных послушаний русским не поручалось, о. Иероним смиренно сносил высокомерие иных из греческих старцев. Сколь хрупок был мир между греческой и русской общинами, показали, например, многолетние споры вокруг чтения в трапезе. До 1856 года положенное по уставу чтение происходило только по-гречески, поэтому непонятно было большинству русских. Когда число их возросло до ста и более человек, русские иноки просили игумена разрешить чтение по-славянски хотя бы дважды в неделю, а также чтобы в эти дни трапезу благословлял русский иеромонах. Несмотря на согласие игумена Герасима, совет греческих старцев не принял этого справедливого требования. И только по прошествии десяти лет, после долгих состязаний и препирательств, состоялось соглашение, по которому было решено, что чтение и псалмопение будет происходить попеременно через день по-гречески и по-русски.
На взаимоотношения греческой и русской братии влияли самые разные внешние и внутренние обстоятельства. Огромное значение для всех русских насельников имело посещение Афона Великим князем Константином Николаевичем в июле 1845 года. «Красен был день 16 июля... все в природе, казалось, вслушивалось в движение и трепет нашего русского сердца и любовалось единственным в своем роде зрелищем - появлением здесь, в жребии Царицы Небесной, царевича православной русской земли, в трогательном виде скромного поклонника Ее святым местам», – так передает общее радостное чувство очевидец этих событий Серафим Святогорец. Хотя Великий князь Константин пробыл в Свято-Пантелеимоновом монастыре всего около трех часов, благочестие юного царевича, поклонившегося святыням, и внимательное обращение его с русскими иноками сильно подействовало на греков. Событие это возвысило Русскую обитель в глазах всей Святой Горы и в то же время возбудило внимание к ней в России. Отец Иероним стал рассылать воззвания с прошениями о помощи обители и в 1849 году вновь направил на родину сборщиков милостыни, которые вернулись на этот раз с солидными суммами. Прекрасно зная обычаи и нравы купеческого сословия, к которому и сам прежде принадлежал, о. Иероним сумел привлечь внимание богатых людей в разных концах России. Так на средства именитых вятских купцов Г. Чернова и И. Стахеева на четвертом этаже северного корпуса был устроен русский Покровский собор и смежные с ним келлии. Торжественное освящение храма в январе 1853 года разделяло с русскими и греческое братство.
Ближайшим помощником о. Иеронима в деле привлечения и переписки с благодетелями был отец Серафим, в миру священник Симеон Веснин. В 1840-х годах он принял постриг на Святой Горе и составил ее поэтичное описание в популярной в то время литературной форме писем к друзьям. Письма были изданы русским монастырем в 1850 году, что принесло о. Серафиму, с одной стороны, благоволение архипастырей церкви – Филарета Московского, Иннокентия Одесского, а с другой – признание в литературно-журнальных кругах и внимание влиятельного Ф. Булгарина. Во время пребывания в России отец Серафим собрал много пожертвований от своих многочисленных почитателей, а главное, ознакомил русских людей с Афоном и Русской обителью, направляя к ней многих поклонников и благотворителей.
Связи Свято-Пантелеимонова монастыря с Россией становились более тесными, постепенно возрастало число паломников, многие из которых происходили из дворянства, купечества и духовенства. Оставаясь жить в монастыре, они приносили с собой богатые вклады и еще более оказывали материальную поддержку обители через своих родственников и знакомых в России.
Скромным паломником в 1851 году прибыл на Святую Гору Михаил Иванович Сушкин, которому суждено было много потрудиться во славу обители и впоследствии стать архимандритом Макарием – первым русским игуменом Свято-Пантелеимонова монастыря. Как и о. Иероним, о. Макарий происходил из купеческого сословия – богатейшего и древнего рода тульских купцов Сушкиных. В родительском доме и в частном пансионе в Петербурге воспитывался в строго православном духе, обычном в начале позапрошлого столетия в среде благочестивого купечества. К тринадцати годам образование его считалось законченным, и Михаил Иванович сделался подручным своему отцу по торговым делам. В 1840-х годах, освободившись из-под строгой опеки отца и старших братьев, он приступил к самостоятельным торговым операциям, много разъезжая по российским городам, не чуждаясь знакомств и увеселений, принятых в купеческом обществе. Но суета окружающей купеческой жизни была не по сердцу Михаилу Ивановичу, и с ранней юности у него стали возникать мысли о монашестве в какой-либо уединенной обители. В этом намерении поддерживала его очень близкая ему по характеру, мягкая и религиозная мать, с которой Михаил Иванович сблизился в эти годы, посещая известные святыни и побывав у киево-печерских старцев. Отец же, напротив, решил женить сына, желая иметь при себе делового и опытного помощника. Уговорив отца отложить решение о женитьбе на год, Михаил Иванович отправился по делам в Старый Оскол, где встретил компанию купеческих сыновей, отправлявшихся в паломничество на Восток. Под условием не оставаться на Афоне навсегда, он получил разрешение старших и покинул Россию, дабы никогда уже более не вернуться на родину, но совершать служение ей в земном уделе Божией Матери.
Поначалу Михаил Иванович не имел мысли остаться в Свято-Пантелеимоновом монастыре навсегда, но благоговейная атмосфера и размеренная строгая жизнь иноков, а главное – внушительный аскетический образ о. Иеронима, совершили в его душе окончательный переворот. Он высказал духовнику искреннее желание принять монашеский постриг и принялся хлопотать о получении родительского благословения. Но явным Промыслом Божиим все устроилось неожиданно быстро. 3 ноября 1853 года Михаил Иванович прибыл в Свято-Пантелеимонов монастырь, а 27 ноября тяжко больной, на краю могилы, был пострижен сокращенным чином в святую схиму с именем Макарий. Постепенно здоровье его стало улучшаться и, оправившись от болезни после окропления святой водой на Богоявление, о. Макарий стал проходить обычные для новоначального послушания: прислуживал в трапезе, работал на кухне, носил кирпичи для построек, исполнял должности чтеца, канонарха и певца за ежедневным богослужением. С самого начала о. Макарий находился под руководством о. Иеронима, который приблизил к себе возвышенно настроенного молодого инока, подготавливая его для будущего поприща. После Крымской войны, когда количество русских на Афоне стало быстро возрастать, о. Макарий сделался ближайшим помощником о. Иеронима. В 1856 году о. Макарий был рукоположен в иеромонаха в соборе великомученика Пантелеймона и вскоре назначен вторым духовником русского братства. Но отношение его к о. Иерониму оставалось прежним, как несомненное послушание монаха, всегда готового выполнять волю своего старца. Благодаря о. Иерониму, с годами о. Макарий приобрел ту духовную деловую опытность, которая во время его игуменства позволила управлять обителью в духе кротости и братолюбия.
Тяжелым испытанием в жизни Свято-Пантелеимонова монастыря и всей Святой Горы явилась Крымская война. Угрозы со стороны турок разрушить афонские монастыри и в первую очередь русскую обитель, милостию Божией, не осуществились. Но прекращение всякого общения с родиной, а вместе с тем и пожертвований – единственного средства к существованию обители, недостаток насущных жизненных припасов и постоянный страх сделали жизнь, по словам самих старцев, «страдальческим подвигом». Вскоре после заключения мира связи с Россией возобновились и паломники еще более чем прежде устремились на Афон. Возобновился и приток пожертвований, что давало возможность содержать быстро растущую братию, а также обновлять старые и создавать новые монастырские корпуса, параклисы и келлии за пределами обители. Так возникли высоко в горах Бессребреническая келлия Серафима Святогорца, келлия Живоначальной Троицы о. Серафима Комарова (бывшего петербургского купца), келлия великомученика Георгия, устроенная капитаном Е. Хабаровым для подвижника иеросхимонаха Илариона, и многие другие. На средства благотворителей заново отстраивался Старый Нагорный Русик. В эти же годы началась разработка Крумицы – заброшенного участка плодородной монастырской земли на самой границе полуострова. Заботами о. Макария это дикое место превратилось в обширный скит с несколькими храмами и цветущей фермой с виноградниками, фруктовым садом и оливковой рощей, дающей обители жизненные припасы.
Особую помощь в благоустроении обители оказывало семейство Сушкиных. О. Макарий почти в каждом письме напоминал своим родным о нуждах монастыря. Первый крупный дар родителя его, И. Д. Сушкина – вся церковная утварь и убранство Покровской церкви, освященной в 1853 году. Через десять лет на его же средства выстроена трехэтажная братская больница с параклисом в честь Всех Афонских святых. Ежегодно в день своего ангела И. Д. Сушкин присылал «на утешение братии» 500 рублей. В 1873 году на пожертвования другого родственника о. Макария – И. И. Сушкина – устроена на берегу моря странноприимная больница с параклисом в честь св. Иоанна Богослова. Еще один благодетель, В. И. Сушкин, построил келлию свт. Василия Великого близ Крумицы.
В 60–70-е годы монастырь бурно развивался, в нем шло большое строительство. Параллельно Покровской церкви в 1867 году пристроена церковь во имя св. блгв. князя Александра Невского. В прежнем монастырском пирге, вошедшем в Покровский корпус, освящены два параклиса в честь Вознесения Господня и во имя свв. равноапостольных Константина и Елены. В 1871 году возобновлен параклис великомученика Димитрия Солунского, в нем установлено неусыпное чтение Псалтири в память сохранения обители во время Крымской войны. К 1870-м годам братство монастыря насчитывало уже около пятисот человек. Это заставило приступить к постройке нового братского корпуса с кельями и служебными помещениями на восточной стороне монастырской территории, остававшейся до этого времени свободной. Кроме того, прежнее, ставшее тесным, помещение трапезной, построенное еще при князе Каллимахе, значительно расширили и украсили росписями на евангельские сюжеты. Наконец, торжественно оформился главный вход в монастырь – южная порта. Над нишей, в которую помещен живописный образ великомученика Пантелеймона, был сделан куполообразный навес, опирающийся на две мраморные колонны.
О. Иероним, будучи человеком деловым, сумел окружить себя деятельными помощниками, под началом которых развивались в монастыре разные полезные ремесла. Многие монахи обучились иконописи, в 1870-х годах была устроена сначала фотографическая лаборатория, а позже и литографская мастерская, печатавшая иконки и картинки с видами Святой Горы для раздачи поклонникам. На печатном станке вручную набирались и издавались религиозно-просветительские листки и брошюры, например – «Житие святого великомученика Димитрия Солунского», «Обетование Божией Матери, данное Святой Афонской Горе». Иноков, имевших начальное образование, о. Иероним направлял в Карею для обучения в греческой духовной школе. Из числа окончивших курс много потрудились на благо обители – о. Азария, исполнявший послушание секретаря и делопроизводителя, о. Нафанаил, в совершенстве изучивший греческий язык и ставший антипросопом (представителем монастыря в Протате), о. Матфей – археолог-библиотекарь, приведший в порядок монастырскую библиотеку и помогавший в работе ученым паломникам, о. Мина, состоявший секретарем при о. Макарии и составивший записи по истории монастыря. За пределами обители выделялись своей деятельностью настоятели подворий, вынужденные постоянно общаться с мирянами, но не оставлявшие своих подвижнических молитвенных трудов.
Кроме многочисленных паломников простого звания Свято-Пантелеимонов монастырь стал привлекать и именитых гостей, своим авторитетом поддерживавших значение Русской обители в ряду других святогорских монастырей. В июне 1867 года вся братия с волнением встречала Великого князя Алексея Александровича. Царевич ознакомился с Русской обителью, поклонился ее святыням. Здесь же ему были представлены настоятели всех афонских монастырей, специально для этого собравшиеся в Русике. В сопровождении о. Макария Великий князь совершил трехдневное путешествие по славянским и греческим обителям, посетил обитель Богородицы Ксилургу – колыбель русского монашества на Афоне, Ильинский и Андреевский скиты, где, с благословения игумена, заложил первый камень собора в честь апостола Андрея Первозванного – впоследствии самого большого православного храма на Афоне. В Карее русский царевич был торжественно встречен членами Протата, в обращенном к нему приветствии говорилось: «Ныне весь в совокупности лик святогорских отцов считает себя счастливым, величается сим и радуется, что удостаивается принять в недра свои благочестивое чадо Православной Восточной церкви, славную отрасль благочестивейшего императорского Российского дома». В 1866 году на Афоне побывал русский посланник и полномочный министр при Оттоманской Порте граф Н. П. Игнатьев, принявший большое участие в русской обители и многие годы представлявший ее интересы в Константинополе и в России. Большой духовной радостью для русских иноков было прибытие в Свято-Пантелеимонов монастырь преосвященнейшего Александра, епископа Полтавского – впервые Святую Гору посетил русский архиерей. В течение двух месяцев Владыка служил Литургии во многих афонских обителях, освятил придельный храм во имя св. блгв. князя Александра Невского, закладку храма и келий в Старом Русике. В присутствии Святейшего Патриарха Анфима им в сан архимандрита был возведен о. Макарий.
Все эти события показывают, насколько возросло внимание к Пантелеймоновой обители. К 1866 году монастырь выплатил все долги с причитавшимися по ним процентами. Однако обитель продолжала расти, увеличивалось число насельников, и старцы русского братства вновь отправили сборщиков за пожертвованиями в Россию. В 1862 году эта миссия была возложена на ученого иеромонаха Арсения. Он выехал в Россию, взяв с собой чтимые монастырские святыни – частицы от Животворящего Древа Креста Господня, частицы мощей св. великомученика Пантелеймона и других святых. О. Арсений провел в путешествии по России пять лет. Отовсюду на поклонение афонским святыням собирались православные, служились молебны, торжественно шли крестные ходы. Собравшимся поклонникам раздавали афонские листки, картинки, образки, крестики в память о посетивших их святынях. Во многих губерниях, куда приносились святые мощи, при большом стечении народа происходили многочисленные исцеления. Позже был издан целый ряд брошюр под общим названием «Описание знамений и исцелений, благодатию Божией бывших в разных местах от святых мощей и части Животворящего Древа Креста Господня, принесенных со Святой Афонской Горы из Русского Пантелеймонова монастыря».
Путешествуя по России, о. Арсений приобрел многих знакомых, которые стали обращаться к нему за духовными советами, оценив его образованность и аскетический монашеский опыт. По окончании путешествия в 1867 году старцы благословили о. Арсения остаться в Московском Богоявленском монастыре, дабы нести служение при святынях и одновременно организовать постоянное издательское дело. Благодаря хлопотам о. Арсения в 1873 году Богоявленский монастырь уступил для часовни св. целителя Пантелеймона место «при входных вратах, в нише под алтарем церкви во имя св. Иоанна Крестителя». Небольшое с низкими сводами помещение всегда было полно молящимися. Ежедневно в определенные часы шли молебны с акафистами. Многие москвичи стали приглашать о. Арсения со святынею для совершения молебнов на дому. В 1879 году почетный тульский гражданин И. И. Сушкин (родной брат о. Макария) подарил Свято-Пантелеимонову монастырю свой дом и землю в конце Никольской улицы у Владимирских ворот Китай-города. Новая часовня, спроектированная известным архитектором А. С. Каменским, была обширна, имела величественный купол, хоры внутри. Кроме того, при ней имелись кельи для служащих иеромонахов и гостей. В 1883 году здание было полностью отделано, расписано ликами афонских святых и украшено резным золоченым иконостасом. Из старой часовни перенесли Распятие, чудотворную икону Тихвинской Божией Матери, икону св. великомученика Пантелеймона и ковчег со святыми мощами. Фактически Пантелеимоновская часовня играла роль афонского подворья в Москве. При ней была налажена обширная религиозно-просветительская деятельность. Кроме отдельных брошюр стал выходить периодический журнал «Душеполезный собеседник». Также были изданы серьезные аскетические сочинения: «Добротолюбие», «Путь ко спасению», «Письма о христианской жизни», переведенные и составленные свт. Феофаном Затворником. Вышло в свет немало книг, знакомящих православного читателя со Святой Горой, историей и бытом ее насельников, жизнью Русской обители. Много было издано противосектантских и противораскольнических брошюр. Пантелеимоновская часовня на долгие годы стала одним из основных источников монастырского обеспечения и посредницей постоянного религиозного общения между Россией и Русской обителью на Афоне.
Процветание Пантелеймоновой обители с водворением в ней русской братии, быстрое возрастание и явно наметившийся за ней материальный и нравственный перевес возбудили, по слабости человеческой, неприязненные чувства со стороны греческого населения Афона и даже за его пределами. Скрытое недовольство и разногласия в полной мере проявились во время «Греко-русского пантелеимоновского процесса» 1873–1875 годов. Поводом к нему послужило намерение престарелого и тяжело больного игумена Герасима передать управление монастырем о. Макарию, который был назначен в наместники еще в 1870 году. Часть греческой братии отказалась исполнить волю старца и составила совет с целью не только лишить русских всех начальственных должностей, но и вовсе изгнать со Святой Горы. Дело приняло настолько серьезный оборот, что о. Арсению, находившемуся при московской часовне, поручено было найти подходящее место на случай переселения братии с Афона. Так в 1875 году на Кавказе в Абхазии на реке Пцырсха был заложен Ново-Афонский Симоно-Кананитский монастырь. Руководить постройкой новой обители прибыл из Русика иеромонах Иерон, ставший впоследствии и первым ее игуменом. К концу XIX века на пустынном берегу Черного моря вырос обширный прекрасно устроенный монастырь, в котором проживало несколько сотен иноков, Новая обитель имела тесные связи с Свято-Пантелеимоновым монастырем, во всем придерживаясь устава и чиноположения Святой Горы. К счастью, русской братии не пришлось покинуть родную афонскую обитель. Длившаяся два года смута была улажена в сентябре 1875 года при участии Константинопольского Патриарха Иоакима, подтвердившего своей грамотой законность избрания о. Макария в игумены Свято-Пантелеимонова монастыря.
Начиная с 1880-х годов до начала XX века, обитель вступила в период наибольшего духовного расцвета и благополучия. С водворением мира старцы продолжали дело ее внутреннего благоустроения. В 1890-х годах при игумене Андрее, который «...по своей сострадательности почти никому не отказывал в приеме в число братства...», количество насельников возросло до двух тысяч человек, одновременно с ними в обители могли находиться около тысячи паломников. Приток поклонников на Святую Гору свидетельствовал об оживлении религиозной жизни в России. Во многом делу духовного просвещения России способствовала деятельность подворий Свято-Пантелеимонова монастыря в Москве, Петербурге, Одессе, Таганроге. Во второй половине XIX века широкое паломничество на Афон и в Святую Землю организовало Императорское Православное Палестинское общество. Скромная цена «паломнической книжки», по которой беспрепятственно можно было добраться из России до Афона, давала возможность совершить желанное путешествие благочестивым людям самого разного общественного положения.
В это время братия Свято-Пантелеимонова монастыря пополнилась большим количеством восторженно настроенной молодежи, требовавшей особо внимательного руководства со стороны опытных старцев. Еще при жизни о. Иеронима и о. Макария в обители сложился круг старцев-духовников, каждый из которых по уставу «всего более должен помогать игумену во спасении душ братии прилежным попечением своим, утверждая каждого во исповедании истинной веры и в творении добрых дел как примером собственной живой веры, так и полезными наставлениями, паче же всего ревностною о чадех духовных молитвою». Старцы-духовники Агафодор, Вероник, Михаил, Никодим, Аверкий привлекали к себе сердца многих своей простотой, с верой и любовью продолжали дело духовного созидания обители. Как и прежде, в устроении монашеской жизни отцы строго придерживались порядка общежития, постоянного исповедания и открытия своих помыслов духовнику, всячески стремясь сохранить мир и братское единомыслие. По завещанию о. Макария, «врата обители да не затворятся никогда для нищих и убогих и всякого требующего. Сам Господь Бог засвидетельствовал воочию всех нас, воздавая обильно Своими щедротами обители за незатворение ее врат и милостыни для всех нуждающихся». При игуменах Андрее, Нифонте и Мисаиле монастырь принимал множество паломников из бедных сословий. Привратнику монастыря выдавались деньги, которые он раздавал просителям по своему усмотрению. Особое покровительство оказывалось пустынникам-сиромахам, часто не имевшим других источников существования, кроме монастырской милостыни.
Больших забот требовало и разраставшееся монастырское хозяйство. Все здания монастыря, представлявшего собой почти целый город, были обновлены или заново отстроены. На берегу моря вырос многоэтажный Преображенский корпус с тремя малыми храмами, больницей и гостиницей для паломников. С севера за пределами монастыря возникли кожевенный завод, кузнечная, слесарная и столярная мастерские с кельями. На берегу моря склады для хлебных запасов и прочих хозяйственных вещей. В получасе ходьбы от обители на реке построили два мельничных корпуса, где уже в XX веке нес послушание преподобный Силуан Афонский. За пределами монастыря трудами иноков были восстановлены пять скитов, в том числе – Андреевский, который по великолепию и количеству братии превосходил многие афонские монастыри. Кроме того, по всему полуострову было рассеяно около шестидесяти больших и малых келлий и калив, приписанных к Русику. Вне Афона монастырю принадлежали метохи с храмами на соседнем полуострове Кассандра и недалеко от Фессалоник в местечке Каламария. Проживавшие здесь иноки были заняты сельскохозяйственными работами.
В XX век Русская обитель вступила как самая большая, процветающая и многолюдная на Афоне. В 1903 году из 7500 святогорских насельников русские составляли почти половину – 3600 человек. Невозможно было представить, что через пятьдесят лет монашеское население Афона составит всего 1500 человек, а русских иноков останется лишь 62.
Своеобразным предвестием грядущих испытаний стало движение «имяславия», разделившее русское монашество на два враждующих лагеря в 1012–1914 годах. Это духовное течение основывалось на древней мистической практике постоянного произнесения Иисусовой молитвы в ритме дыхания таким образом, чтобы оно не прекращалось и во сне. Приверженцы «имяславия» стремились дать богословское обоснование идее о том, что имя Божие отождествляется с Его сущностью, следовательно, имя Божие и есть Сам Бог, поэтому спасению человечества служит постоянное упоминание имени Иисуса Христа. Центром движения «имяславцев» стал русский Андреевский скит, из которого они изгнали иноков, не разделявших подобных взглядов. Действия эти угрожали спокойствию всех русских обителей Афона, поэтому в 1913 году сотни «имяславцев» были высланы с Афона в Россию.
Драматические события XX века принесли испытания всем афонским подвижникам, но особенно тяжело отразились они на судьбе русских святогорцев, с одной стороны испытывавших давление греческих властей, а с другой – на долгое время утративших поддержку своего отечества и связь с Русской Православной Церковью.
Со времен византийских императоров Афон представлял собой отдельную самостоятельную монашескую республику, вполне автономную в своей внутренней жизни, которая управлялась Священным Кинотом, состоявшим из представителей двадцати главных монастырей. Монашествующие, независимо от национальности, никогда не считались подданными того государства, в пределах которого находился Афонский полуостров. Пополнение братии всегда было внутренним делом каждого монастыря, в которое не вмешивались ни духовные, ни тем более светские власти. Это веками утвердившееся положение стало быстро меняться в начале XX века. В ходе первой Балканской войны 15 ноября 1912 года греческий десант под командованием адмирала Кундуриотиса занял Афон, что означало включение его в состав Греческого королевства. Королевским декретом административная власть передавалась командиру отряда, но в то же время гарантировалось «уважение и ненарушимость прав собственности, религии, личной свободы... всех жителей занятой нами местности без различия племенного происхождения или религиозного верования». Эти принципы Греция подтвердила и на международном уровне, обязуясь «признавать и хранить традиционные права и свободы, которыми пользуются негреческие монашеские общины на Афоне», в целом ряде договоров, в частности в Лозаннском мирном договоре, зарегистрированном Лигой Наций в 1924 году.
Однако на практике греческое правительство осуществляло совсем иную политику. В 1926 году был издан закон (действующий и по сей день), по которому все афонские монахи, любой национальности, считаются подданными греческого государства. Лица, не имеющие греческого подданства, не могут попасть в афонские монастыри, не прожив в Греции определенный срок, требуемый законом для получения греческого гражданства. Таким образом въезд и поселение славян на Афоне были фактически прекращены. Кроме того, в 1924 году Священный Кинот принял «Новый Устав», многие статьи которого лишали негреческие обители прежних прав и привилегий, ставили их в неравноправное и зависимое положение от греческого большинства. Националистическое давление со стороны Греции трагическим образом совпало с гонениями на Православную Церковь, все более набиравшими силу в коммунистической России. В 20–30-е годы небольшой приток иноков и паломников происходил лишь из среды русской эмиграции. Писатель Б. Зайцев, посетивший Афон в 1928 году, застал еще неизменным строй монастырской жизни, управляемой архимандритом Мисаилом. Братии в это время насчитывалось около 500 человек, большинство из которых составляли люди уже не молодые. Но по-прежнему не ослабевала молитва к Богу, возносимая в русских храмах на Святой Горе. В это время внешнего угасания русская обитель освятилась подвижничеством старца Силуана Афонского, одного из избранников Божиих, прославленного в лике православных святых.
В последующие годы положение Свято-Пантелеимонова монастыря, лишенного всякой помощи извне, становилось все более трудным. В тяжелой ситуации русская братия во главе с архимандритом Иустином в 1945 году обратилась за помощью к Русской Православной Церкви, авторитет которой значительно возрос после окончания Второй мировой войны. В письме на имя Святейшего Патриарха Алексия I говорилось: «Негреческие обители Святой Горы обречены на верное и сравнительно быстрое вымирание и уничтожение, за которым последует общая гибель Святой Горы как особой монашеской автономной области. Мы вместе с тем сознаем, что в нашей беде, беде русских людей на Афоне, нам может помочь одна лишь Россия. Поэтому мы умоляем Ваше Святейшество: взять нас под свое духовное и отеческое покровительство...». С этого момента Русская Православная Церковь стремилась защитить древние привилегии монастыря, добиться права вступления в обитель для желающих иноческого жития и доступа на Афон паломников и ученых исследователей. В обращениях к Константинопольскому Патриарху и Предстоятелям поместных православных церквей Святейший Патриарх Алексий I настойчиво напоминал о необходимости вернуть Святой Горе значение всеправославного монашеского центра, которое она имела на протяжении тысячелетия. В 1957 году Московский Патриархат обратился к министерству иностранных дел Греции с просьбой дать разрешение на вступление в братство Русского монастыря для 10 человек. Ответа на эту просьбу не последовало. И только после многократных обращений к правительству Греции, Константинопольскому Патриарху Афинагору и его преемнику Патриарху Димитрию в 1964 году было получено разрешение на въезд в монастырь для пяти иноков; четверо из них смогли прибыть на Афон в июле 1966 года. Этого числа было явно недостаточно для возрождения обители, так как ситуация в ней продолжала ухудшаться.
После кончины игумена Иустина в 1958 году управление монастырем принял на себя схиархимандрит Илиан. «Наш монастырь пришел в полный упадок. И ему грозит полное запустение и переход в чужие руки этого древнего русского достояния... Основная причина этого бедственного положения – оскудение нашей братии из-за отсутствия поступления новых монахов... Нас осталось сейчас всего 50 человек, самому молодому из нас 54 года, большинство из нас семидесяти- и восьмидесятилетние старички. Только незамедлительное прибытие новых сил в наше братство может спасти положение», – так описывает ситуацию игумен Илиан в 1959 году. С большими усилиями удалось прислать в 1970 году еще двух иноков. Критического положения монастырь достиг в 1976 году – в нем оставалось всего тринадцать насельников, когда в обитель прибыло пополнение из четырнадцати человек. В 1959 и 1968 годах обитель пережила сильные пожары, от которых пострадала библиотека, часть Покровского корпуса и полностью сгорела восточная стена монастыря с кельями, часовнями и братской больницей. В выгоревшей земле чудом осталась жива маслина, посаженная некогда от ростка дерева, выросшего на месте мученической кончины святого великомученика и целителя Пантелеймона. В это время в монастыре часто можно было услышать фразу, выражающую веру и терпение святогорцев: «Угасаем по причине нехватки отцов, но верим, что Богоматерь убережет Свой дом». С большими препятствиями удавалось время от времени передавать денежные средства и посылки для поддержания братии. Так же нелегко было наладить и паломнические связи. После посещения Святой Горы Святейшим Патриархом Пименом в 1972 году иерархи и клирики Русской Православной Церкви получили разрешение пребывать (приезжать) в Свято-Пантелеимоновом монастыре дважды в год – на Пасху и на праздник св. великомученика Пантелеймона.
Ситуация начала коренным образом меняться к лучшему после 1991 года, когда произошел перелом в отношениях церкви и государства в России. В январе 1992 года, по благословению Святейшего Патриарха Алексия II, Свято-Пантелеимонову монастырю был передан комплекс древнего храма Никиты Мученика, что за Яузой. Московское Афонское подворье – часть Русского Свято-Пантелеимонова монастыря. Братия, проходящая здесь первоначальное послушание, живет по афонским иноческим уставам. Подворье возрождает просветительские традиции Русского на Афоне монастыря: издает духовную литературу, книги по истории Святой Горы, жизнеописания афонских подвижников. Через подворье поддерживается связь с русской обителью, осуществляются паломнические поездки.
Большим событием в восстановлении духовных связей Свято-Пантелеимонова монастыря и православных верующих в России стало принесение святых мощей великомученика и целителя Пантелеймона в Москву в 1996 году. Вместе с честной главой святого в Москву была принесена его икона, написанная на Афоне. Как и сто лет назад, на поклонение благодатной святыне тянулся нескончаемый поток православных людей, приезжавших со всех концов страны.
Летом 2000 года цельбоносные мощи св. великомученика Пантелеймона посетили три столицы русского государства – Киев, Москву и Петербург, что воспринималось как видимый знак того, что вмч. Пантелеймон молится за всю Россию. В Киеве ковчег с честной главой великомученика пребывал в Киево-Печерской Лавре, основанной преподобным Антонием, перенесшим на Русь со Святой Горы образ иноческого жития. За три недели к мощам приложилось более миллиона человек. В Троицком соборе Александро-Невской Лавры Петербурга в течение трех дней и ночей, сменяя друг друга, священники непрерывно служили молебны у честной главы. В Москве ковчег с мощами св. великомученика пребывал в разных храмах и обителях. Тысячи православных людей получили возможность с верой и молитвой прибегнуть к помощи святого безмездного врача, поклониться его святым мощам.
В наши дни Русская обитель на Афоне постепенно восстанавливается. На средства жертвователей отремонтировано несколько корпусов и храмы, приведена в порядок монастырская библиотека. Братия монастыря во главе со священноархимандритом Иеремией насчитывает около пятидесяти человек и продолжает пополняться новыми насельниками. Сегодня, как и много веков назад, Русский Афон остается местом непрестанных трудов, духовного подвига, покаяния и молитвы о спасении Православной Русской земли и всего мира.
Монастырь Святого Пантелеймона на горе Афон с его впечатляющими зданиями, является духовным маяком и важным местом паломничества для всего русского мира.
Святой Пантелеймон основан в ХI веке. Это производит впечатление маленького городка с большим количеством многоэтажных зданий и высоких храмовых куполов.
В 13 веке монастырь сгорел и был восстановлен при финансовой поддержке Андроника II Палеолога и сербских правителей. Населяли его греческие и русские монахи, а с 1875 года монастырь становится исключительно русским. К 1903 году его населяли уже около полутора тысяч русских монахов.
Главный соборный храм монастыря святого великомученика и целителя Пантелеймона был построен в начале 19 века и знаменит замечательными, росписями, выполненными в лучших традициях русской иконописной школы. Вторым соборным храмом монастыря является храм Покрова Пресвятой Богородицы. Здесь находятся чудотворная икона Божией Матери Иерусалимской , а также икона Иоанна Предтечи и древнейшая икона святого великомученика Пантелеймона . Третий храм назван в честь святителя Митрофана, воронежского чудотворца.
Колокол храма св. Пантелеймона считается самым большим на Балканах. Находится он на первом этаже колокольни над Трапезной. Весит колокол 13 тонн, в диаметре 2,70 м и 8,71 м в окружности.
Монастырь имеет 15 часовен и 5 келий, из которых 2 находятся в Кареи. Он также имеет подворья Chromitsa, скит Xilurgu , Новая Фиваида и так называемое Paleomonastiro.
В монастыре есть много ценнейших икон, реликвий и церковных облачений. Богатейшая библиотека монастыря насчитывает 1320 греческих рукописей, 60 славянских и более 20.000 книг, греческих и русских.
Святыни : В храме св. Пантелеймона хранится глава святого Пантелеймона и частицы мощей Иоанна Предтечи, великомучениц святой Параскевы и святой Марины, святых Иосифа Обручника, Иоанна Златоуста, апостола Фомы и другие бесценные святыни.
Престольный праздник
монастыря: 9 августа (27 июля), в день Святого великомученика и целителя Пантелеимона.
Другие праздники: 3 сентября (21 августа), икона Божией Матери «Светописанной»;
24 сентября (11 сентября), в день "Русского святогорца", Преподобного Силуана Афонского;
14 октября (1 октября), Покров Пресвятой Богородицы.
Паломничество на Афон
- Русский, Свято-Пантелеимонов монастырь
Чтобы посетить монастырь Святого Пантелеймона Святой Горы, паломнику необходимо получить разрешение, визу на въезд на Афон – так называемый диамонитирион
, который нужно предварительно заказывать заранее с помощью нашего сервиса.
«ГЕНИКО» диамонитирион (общее разрешение) - дает право оставаться на ночлег в любом монастыре
Святой Горы(при наличии свободных мест). Можем оказать содействие в организации размещения в монастыре и забронировать места для ночлега
.
После получения диамонитириона который выдается в конторе (Графио Проскинитон, греч. «ΓΡΑΦΕΙΟ ΠΡΟΣΚΥΝΗΤΩΝ»), расположенной в городе Урануполис, паломник следует в офис перевозок, где покупает билет на паром. Отплытие парома из Уранополя в монастыри западной части Афона до Дафни осуществляется ежедневно в 9:45.
Паломники могут добраться до Монастыря Святого Пантелеймона а)паромом из Урануполис или из Дафни или мз м. Ксенофонт, б)пешком от м. Ксенофонт или от м. Ксиропотам.
