Временем рождения русского футуризма считается 1910 год, когда вышел в свет первый футуристический сборник "Садок судей" (его авторами были Д. Бурлюк, В. Хлебников и В. Каменский). Вместе с В. Маяковским и А. Крученых эти поэты вскоре составили наиболее влиятельную в новом течении группировку кубофутуристов : "кубо" - от пропагандировавшегося ими в живописи кубизма, "футурум" - будущее. Было и другое название у этой футуристической группы - "Гилея" (так на древнегреческом языке называлась та часть Таврической губернии, где в 1910-е годы жила семья Бурлюков и куда в 1911 году приезжали поэты нового объединения). Поэт В. Хлебников дал группе еще одно название - будетляне; по словам В. Маяковского, "будетляне - это люди, которые будут. Мы накануне".
В декабре 1912 года вышел в свет сборник кубофутуристов "Пощечина общественному вкусу". Этот сборник открывался программной статьей, которую подписали Д. Бурлюк, А. Крученых, В. Маяковский, В. Хлебников). Позиция группы была выбрана разрушительная и скандальная. "Только мы - лицо нашего Времени", - утверждали они.
Но кубофутуристы не были единственной литературной футуристической группой:
- в Петербурге в 1911 году возвестили о своем появлении эгофутуристы во главе с И. Северяниным; в группу входили К. Олимпов, И. Игнатьев, В. Гнедов, Г. Иванов.
- группу "Мезонин поэзии" в 1913-1914 годах составили В. Шершеневич, Р. Ивнев, С. Третьяков, Б. Лавренев, Хрисанф.
- в течение 1914-1916 годов существовала футуристическая группа "Центрифуга", в которую вошли С. Бобров, Н. Асеев, Б. Пастернак, К. Большаков, Божидар.
Существование каждой из футуристических групп было недолгим: они появились перед Первой мировой войной и распались в первые военные годы. Каждая из этих групп считала, как правило, именно себя выразительницей идей "истинного" футуризма и вела ожесточенную полемику с другими группами.
Говоря о футуристах, чаще всего имеют в виду самых известных из них - кубофутуристов: Владимира Маяковского, Велимира Хлебникова, Алексея Крученых, Василия Каменского и других. Наглядное представление об их литературной программе дают цитаты из их сборников ("Садок судей П", "Пощечина общественному вкусу" и др.): "Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. С Парохода Современности"; "Живописцы-будетляне любят пользоваться частями тел, разрезами, а будетляне-речетворцы разрубленными словами, полусловами и их причудливыми хитрыми сочетаниями (заумный язык)"; "Мы расшатали синтаксис... Мы стали придавать содержание словам по их начертательной и фонической характеристике"; "Гласные мы понимаем как время и пространство (характер устремления), согласные - краска, звук, запах"; "Нами сокрушены рифмы. Хлебников выдвинул поэтический размер живого разговорного слова. Мы перестали искать размеры в учебниках..."; "Мы считаем слово творцом мифа: слово, умирая, рождает миф, и наоборот".
Футуристы объявили о приходе художника с новым взглядом на мир, глашатая нового мира, и А. Крученых в статье "Декларация слова, как такового" (1913) заявлял: "Художник увидел мир по-новому и, как Адам, дает всему свои имена. Лилия прекрасна, но безобразно слово лилия, захватанное и “изнасилованное”. Поэтому я называю лилию еуы - первоначальная чистота восстановлена".
Эстетические, литературные принципы футуристов, как и названия их сборников ("Пощечина общественному вкусу", "Дохлая луна", "Доители изнуренных жаб", "Танго с коровами") потрясали современников, вызывали возмущение и всевозможные упреки. Футуризм как явление выходил за рамки собственно литературы: он воплощался в самом поведении участников течения. Необходимым условием его существования стала атмосфера литературного скандала. Вызывающе оформлялись публичные выступления футуристов: начало и конец выступлений отмечались ударами гонга, К. Малевич являлся с деревянной ложкой в петлице, В. Маяковский - в "женской", по тогдашним критериям, желтой кофте, А. Крученых носил на шнуре через шею диванную подушку и т.п. В действительности же далеко не всё, чем футуристы удивляли публику, следует воспринимать всерьез. В. Маяковский сам вскоре, с началом войны, признал: "...у нас было много трюков только для того, чтобы эпатировать буржуа... футуризм для нас, молодых поэтов, - красный плащ тореадора..."
Общей основой движения было стихийное ощущение "неизбежности крушения старья" (В. Маяковский) и стремление осознать и выразить через искусство грядущий мировой переворот и рождение нового человека. Но была поставлена цель не только осознать и выразить смену эпох, - искусство само должно было стать активной преобразующей силой, способной преобразить мир.
В отличие от своих предшественников символистов, футуристы стремились сделать литературное искусство, литературное слово демократичным, массовым (поэзия должна была вырваться из темницы книги и зазвучать на площади); стремились дать в искусстве современные, адекватные новому динамичному времени средства самовыражения. В. Хлебников даже пытался предложить человечеству новый универсальный язык. По размаху жизнетворческих притязаний футуристы превосходили символистов. Слово у футуристов опредмечивалось, то есть становилось самоценным, самодостаточным (не отражающим, а замещающим предметы и явления, само становящееся предметом); его можно было дробить, переиначивать, создавать новые комбинации морфем и звуков.
Любопытными были эксперименты футуристов (прежде всего В. Хлебникова, В. Маяковского, А. Крученых) в области стиха, поэтического слова. Так, в свое время скандальную известность получило "стихотворение" А. Крученых "Дыр - бул - щыл...":
Дыр - бул - щыл Убещур Скум Вы - со - бу Р - л - эз 1913Сам А. Крученых утверждал: "...в этом пятистишии больше русского национального, чем во всей поэзии Пушкина". Стоит ли принимать всерьез это утверждение? Есть ли в этом "стихотворении" что-либо, помимо желания эпатировать публику? Коль скоро мы не можем говорить о содержательной стороне этого произведения (для этого просто нет оснований), то все дело здесь, очевидно, заключается в звуковой оболочке - звучании (фоносемантике) придуманных Крученых "слов". Иначе, является ли звуковая оболочка, одежда слова содержательной? Как относиться к "заумному языку" ("зауми") футуристов?
Согласно исследованиям А.П. Журавлева и других ученых, информацию несут не только слова (их лексические значения), но и звуки, звуковая оболочка слова. Например, звуки имеют цветовые соответствия: [а] - ярко-красный; [о] - яркий светло-желтый или белый; [и] - светло-синий; [е] - светлый желто-зеленый; [у] - темный сине-зеленый; [ы] - тусклый темно-коричневый или черный. Звуки имеют также эмоциональные соответствия: [д] - темный, холодный, печальный; [р] - шероховатый и т.д.
Исходя из эмоциональных и цветовых характеристик звуков, входящих в "стихотворение" А. Крученых, его можно, обладая известной долей фантазии, "интерпретировать" как образ грозы (возможно, сопровождающей смену исторических формаций). По одной из предложенных версий 1 прочтения этого "стихотворения" слова "дыр", "бул", "щыл" ассоциируются с чем-то черным, холодным, печальным, грубым, тяжелым, устрашающим. Возможно, они рисуют предгрозовое состояние природы: "дыр", "щыл" - темно-черное небо; "бул" - темная сине-зеленая растительность на земле; слово "убещур" ассоциируется с темным, медленным, страшным, тусклым, с проблесками светлого желто-зеленого цвета. Возможно, это светлые желто-зеленые вспышки на темном сине-зеленом поле. Слово "скум" - это нечто холодное, злое, тихое, темное, могучее и надменное. Похоже на темно-синюю поверхность облаков. Все это может восприниматься как предисловие, как предчувствие грозовых событий, будто тучи ползут по небу; И вот поворот - яркая вспышка озарила небосвод: "Вы - со - бу". "Вы" - активное, большое, веселое, громкое и величественное; "со" - вспышка; холодное, светлое, легкое и большое; "бу" - шероховатое, холодное, похожее на удар. Возможно, это яркая белая вспышка на темном синем фоне. "Р - л - эз" - первые звуки повторяют звуки первой строки, но только кратко и экспрессивно, словно тьма после вспышки окутала небосвод. "Эз" - нечто величественное, светлое, быстрое, звенящее и оптимистическое. Похоже на отблески вспышек молнии на земле.
Слово «футуризм» произошло от латинского слова «futurum», означающего будущее. Так называется авангардистское направление в европейском и русском искусстве 10-х – 20-х гг. XX века. Стремясь создать искусство будущего, футуризм отвергал традиционную культуру, в особенности ее художественные и нравственные ценности, культивируя при этом урбанизм (эстетику машинной индустрии и большого города), переплетение документального материала и фантастики; в поэзии разрушал даже естественный язык.
Свое название футуризм получил благодаря итальянскому поэту Филиппо Томмазо Маринетти, который опубликовал в 1909 году «Первый манифест футуризма», провозглашавший смерть старого искусства и замену его новым, призвание которого состоит в спасении мира.
Русский футуризм, безусловно, отталкивался от итальянского футуризма, однако русские футуристы самостоятельно пришли к культу поэтического слова.
Русский футуризм: персоналии
Среди знаменитых русских футуристов первым часто называют Велимира Хлебникова, хотя титул отца русского футуризма носит Давид Бурлюков. Также следует назвать Владимира Маяковского, Осипа Мандельштама, Игоря Лотарева, ставшего впоследствии Северяниным, Алексея Крученых, Бориса Пастернака, Николая Асеева и Василия Каменского.
Подавляющее большинство футуристов, или, как их называли с легкой руки Хлебникова, будетлян , были выходцами из самых захолустных уголков Российской Империи. На заре своей карьеры им приходилось преодолевать значительные трудности, чинимые косной провинциальной средой, враждебно относящаяся к любому новаторству. Но это помогло молодым литераторам выработать бойцовские качества и ставшее традиционным представление, что литературные вершины берутся с боем, нахрапом.
Большинство публичных выступлений русского футуризма сопровождала атмосфера скандала: со скандала обычно все и начиналось и скандалом же все заканчивалось.
Русский футуризм: литература
Едва ли не первой футуристической ласточкой в России стал вышедший в Петербурге в 1910 г. сборник «Садок судей», название которому дал тогда еще не известный Хлебников. Учитывая полнейшую нелепость названия, можно только предполагать, что хотел сказать автор. Скорее всего, что поэты будущего загнаны в тесные рамки книги, но вскоре стихи позволят им стать судьями и законодателями нового поэтического вкуса.
Книга эта написана на обратной стороне обоев, хотя в типографии эта прихоть вызывала много ругани, так как обойный мел забивал внутренние сочленения типографской машины, и ее приходилось постоянно мыть. Она вышла мизерным тиражом, и прочитали ее очень немногие, большинство из которых впоследствии называли авторов «обойными поэтами».
Несмотря на это, молодые литераторы в том же 1910 г. издали новый сборник под названием «Студия импрессионистов», где появилось стихотворение Велимра Хлебникова «Заклятие смехом», ставшее своеобразной визитной карточкой русского футуризма:
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехачи,
Что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
В 1911 г. в село Чернявка Таврической губернии в гости к братьям Бурлюкам приехал молодой поэт Бенедикт Лившиц, для того чтобы разобрать рукописи Хлебникова, который гостил в Чернявке ранее. Древнегреческое название этой местности в устье Днепра – Гилея, то есть «лесная», было выбрано названием литературной группы, в которую кроме Бурлюков и Лившица вошли Хлебников, Каменский, Маяковский и Крученых.
Следующей после «Садка судей» бомбой, брошенной русским футуризмом в читателя, стала книжка с дерзким заглавием «Пощечина общественному вкусу», вышедшая в свет в Москве в 1912 г. Она открывается декларацией, полной ругательств в адрес известнейших русских писателей. Среди авторов наиболее сильно выделялся Маяковский, не стеснявшийся самых оскорбительных формулировок в адрес оппонентов.
Русский футуризм: сообщества
Пока в Москве веселились кубофутуристы, в Петербурге «гремел» Игорь Северянин, который, вместе со своими друзьями–стихотворцами, являлся последователем эгофутуризма (ego с латинского – я).
Я, гений Игорь-Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!
В этом стихотворении под названием «Эпилог» местоимение «Я» повторено трижды.
Помимо кубо- и эгофутуризма, русский футуризм существовал и в прочих разговидностях, причем представители каждой группировки считали прочие “самозванными”. Иногда, впрочем, они все же объединялись для борьбы с общим врагом – мещанством и сторонниками классического искусства. После выхода в свет «Пощечины общественному вкусу», кубофутуристы объединились с недругами из Петербургского общества Северянина, и совместно совершить грандиозные гастроли по городам России. Выступая в провинции, они издевались над толпой, никогда ранее ничего подобного не слышавшей.
С 1913 года на литературной сцене появилось новое поколение футуристов. Наибольшую известность среди них получили Пастернак и Асеев, которые в 1914 году совместно с Сергеем Бобровым и Богданом Гордеевым создали группу «Центрифуга».
В 1914 году стараниями Давида Бурлюка вышел «Первый журнал русских футуристов», который объединил участников почти всех футуристских кланов Российской империи.
Закат русского футуризма
Между тем страна оказалась вовлеченной в Первую мировую войну, которая перетекла в Октябрьскую революцию. Это отвлекло общественное внимание от движения футуристов. Почти все будетляне приветствовали Октябрьский переворот, в котором они видели воплощение своих чаяний. Русский футурзм всегда отличало стремление к революционным преобразованиям. Вот отрывок поэмы Маяковского «Облако в штанах»:
Выньте, гулящие, руки из брюк –
Берите камень, нож и бомбу,
А если у кого нет рук –
Пришел чтоб и бился лбом бы!
Некоторые будетляне, в особенности Маяковский, открыто заявили о своих претензиях возглавить литературную жизнь советской республики. После этого Ленин яростно критиковал наркома просвещения Луначарского, разрешившего печатать поэму Маяковского «150 000 000» большим тиражом в… 5 тысяч экземпляров. Известна и судьба самого Маяковского, погибшего в 1930 г. До сих пор исследователи не пришли к определенному мнению, был ли он убит, и если да – то кем.
Решительные действия большевиков привели к тому, что уже к середине 30-х годов русский футуризм, пытавшийся перекраситься в так называемый «левый фронт искусств», был уничтожен.
В заключение приведем стихотворение Маяковского «А вы могли бы?», которое как в капле воды отражает русский футуризм:
,
Плеснувши краски из стакана;
Я показал на блюдце студня
Косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
Прочел я зовы новых губ.
А вы
Ноктюрн сыграть
Могли бы
На флейте водосточных труб?
Футуризм
Футури́зм
(лат. futurum – будущее; букв. «будетлянство» – термин В. Хлебникова ), художественное течение в европейском искусстве (поэзии и живописи) начала 20 в. Идеолог и основатель футуристского движения, возникшего в 1909 г., – итальянский поэт Ф. Т. Маринетти. Футуризм – разновидность поэтического авангардизма в литературе модернизма . Основную задачу нового искусства футуристы видели в отказе от всех традиций, в разрыве с идеологией и этическими взглядами, выраженными в творчестве всех литературных предшественников. С 1911 г. литературные объединения футуристов появляются в России. В Москве – школа кубофутуристов, или «Гилея», которая объединила художников и поэтов, пытавшихся воплотить изобразительные принципы французских художников-кубистов и поэтические установки итальянских футуристов: Н. Д. и Д. Д. Бурлюки , В. В. Маяковский , В. В. Каменский , Вел. Хлебников , А. Е. Кручёных , Е. Гуро. В Петербурге – школа эгофутуристов, провозгласивших интуитивное творчество и стремившихся к пропаганде художественного и бытового индивидуализма, что не всегда осуществлялось на практике: И. Северянин , В. И. Гнедов, К. К. Олимпов. Кубофутуристы были революционерами в искусстве, некоторые из них считали себя сторонниками социальной революции, а свою роль в современном искусстве видели в том, чтобы обновлять его так же, как обновляют общественную жизнь истинные революционеры. Не случайно издание, которым руководил Маяковский в первой половине 1920-х гг., получило название ЛЕФ – Левый фронт искусств. Новаторство вторых было умеренным, эгофутуристы опирались на различные литературные традиции, порой эклектически сочетая их; так, Северянин соединял приёмы звукописи , характерные для лирики символизма , с футуристскими приёмами словообразования . В 1913 г. возникли группы «Центрифуга» (С. П. Бобров, Н. Н. Асеев , Б. Л. Пастернак и др.) и «Мезонин поэзии» (В. Г. Шершеневич , К. А. Большаков, С. М. Третьяков, Р. Ивнев и др.), члены которых проявили себя эпигонами кубо– или эгофутуризма; например, Асеев как поэт-футурист был настолько вторичной фигурой, что Маяковский называл его своим учеником. Из числа футуристов «второго призыва» только Пастернак перерос литературное ученичество и превратился в крупного поэта. После революции традиции футуризма развивали тифлисская группа «41о » (начало 1920-х; А. Е. Кручёных, Ильязд, И. Терентьев и др.) и петроградская группа ОБЭРИУ (конец 1920-х; А. И. Введенский, Н. А. Заболоцкий , Д. И. Хармс ). Эти группы продолжали идеи наиболее радикальных кубофутуристов, Хлебникова и Кручёных. Подобно «старшим» футуристам, члены этих объединений экспериментировали с заумью , или заумным языком, занимаясь «речетворчеством», т. е. обновлением поэтической лексики и синтаксиса , поиском новых интонационных средств и графических форм.
Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. - М.: Росмэн . Под редакцией проф. Горкина А.П. 2006 .
Футуризм
ФУТУРИЗМ . Этот литературный термин взят от латинского слова Futurum - будущее. Футуристы называют иногда себя у нас в России «будетлянами». Футуризм, как устремление к будущему, противопоставляется пассеизму в литературе, устремлению к прошедшему. Футуристы бросают за борт тяжелый груз прошлого. Поэзии тоскливого воспоминания они противопоставляют поэзию лихорадочного устремления к будущему. Отстаивая футуристическое понимание жизни, футуристы с ненавистью обрушиваются против символистов, даже против таких мастеров, как Эдгар По, Бодлэр, Малярме и Верлэн, ибо они, по словам Маринетти, «плыли по реке времени, непрерывно обращая головы назад, к отдаленному голубому источнику Прошлого, к прежнему небу, где цветет красота. Для них нет поэзии без тоски, без вызывания почивших времен, без исторического и легендарного тумана». «Мечтательной голубизне, черной меланхолии и унылому минору футуристы противопоставляют огонь борьбы, энергию творчества и восторг кипящих юных сил. «Мы красные, мы любим красное, и с отблеском топок локомотивов на щеках, мы воспеваем торжество Машины, которую они (пассеисты) глупо ненавидели», - говорил в своей горячей речи основатель футуризма в Италии Маринетти.
Чтобы лучше разобраться в принципах этой литературной школы, появившейся одновременно в ряде стран, обратитесь к первоисточникам, прежде всего к манифестам итальянского футуриста Маринетти, которые были одновременно напечатаны и в книге Маринетти «Футуризм», и в книге Таставена «Футуризм» (на пути к новому символизму), тоже появившейся в 1914 году. Эти манифесты не только характеризуют воинственный национализм агтресивной молодой буржуазии Италии, колыбели фашизма, но и прекрасно выявляют основы футуристической чувствительности, футуристического лиризма, футуристической поэтики, футуристически-новаторской оригинальности.
Дети современного промышленного города с его машинами, электрофикацией, с его динамизмом восстали во имя будущего против поэзии прошлого, разбитой параличем и подагрой, против последних любовников луны, против «морализма, фетишизма и всех оппортунистских и утилитарных пошлостей».
С юношеской беззаветной отвагой и безудержной жизнерадостностью итальянские футуристы «слезам красоты, нежно склоняющейся над могилами, противопоставили резкий профиль пилота, шоффера, авиатора».
Героем футуризма явился новый человек с ненасытным «Я», новый буржуа, охваченный воинствующим настроением, империалист до мозга костей, пропитанный атмосферой современного города.
Новое мироощущение явилось содержанием поэзии итальянских футуристов, решивших порвать с прошлым Италии, которая стала музеем и усыпальницей былой красоты.
«Красота быстроты» вот лозунг этих горячих урбанистов.
Форма поэзии футуристов была пропитана тем же урбанизмом, той же энергией автомобильной скорости.
«Ускорение жизни, которое теперь всюду почти обладает быстрым ритмом. Физическое, интеллектуальное и эмоциональное балансирование человека на натянутом канате скорости среди противоположных магнетизмов, многогранность одновременного сознания в одном чувстве мира» - вот что видит Маринетти в современности.
Поэта, захваченного динамизмом, уже не удовлетворяют синтаксис и лексикон предшествующей эпохи, когда не было ни автомобилей, ни телефонов, ни фонографов, ни кинематеграфов, ни аэропланов, ни электрических железных дорог, ни небоскребов, ни митрополитенов.
У поэта, исполненного нового чувства мира - беспроволочное воображение.
Под беспроволочным воображением Маринетти разумеет «абсолютную свободу образов или аналогий, выражаемых освобожденным словом, без проводов синтаксиса и без всяких знаков препинания».
Эту абсолютную свободу слов, без всякого условного порядка, он ставит в связь с лиризмом - очень редкою способностью опьяняться жизнью и опьянять собой.
Одаренный лиризмом сын современного города, попадает в зону повышенно напряженной жизни, бросает вам на нервы, волнуясь и спеша, все свои зрительные, слуховые и вкусовые ощущения по прихоти их безумного галопа и стремится лишь к передаче всех вибраций своего я.
Телеграфические слова, телеграфические обороты с пропуском глаголов, телеграфические образы служат средством выявить повышенное нервное настроение.
Непосредственную аналогию сменяет отдаленная аналогия между несходными, на вид противоположными вещами.
Маринетти предлагает сравнивать фокстерьера не с маленькой породистой лошадью и даже не с телеграфным аппаратом Морзе, а с кипятком. «Только путем таких широких аналогий этот оркестровый, многокрасочный и полиморфный стиль может передать жизнь материи».
Разрушается синтаксис, вихрем проносятся слова на свободе. Начинается словотворчество, на место строгого метра выдвигается свободный стих, с вольными ритмами, буйное слово не укладывается на Прокрустово ложе прежней поэтики. Опыты Уитмана, Гриффина, Верхарна над свободным стихом широко используются футуристами.
В 1909 году появился первый манифест Маринетти, а уже с 1910 г. в России начинают появляться стихи петербургских эгофутуристов и московских кубофутуристов.
В Петербурге эгофутуристы в 1912 году сплачиваются вокруг издательства «Петербургский Глашатай», с Иваном Игнатьевым во главе. В группу входят: Д. Крючков, Игорь Северянин, К. Олимпов (Фофанов-сын), П. Широков, Рюрик Ивнев, Василиск Гнедов, Вадим Шершеневич.
Игорь Северянин, воспитавший свое дарование на произведениях Фофанова-отца, Лохвицкой, Бальмонта, и выпустивший с 1912 г. по 1914 г. 35 сборничков своих поэз, один из первых начал открывать словесные Америки, приспосабливая слова поэзии к запросам современного модернизированного города, одним из первых в России пустил в ход в 1911 году новое наименование - «Эгофутуризм».
Он становится на короткое время выразителем настроения буржуазных кругов, идолом мещанских салонов, и до отречения своего от эгофутуризма, действительно, «повсеградно поэкранен и повсесердно водворен» и даже после одной из анкет (конечно, таким анкетам грош цена) провозглашен королем поэтов.
Первым членом символа веры петербургских эгофутуристов явилось преклонение перед началом эгоистическим. Целью эгопоэзии становится «всесильный эгоизм», «как единственно правильная жизненная интуиция».
Торжествующий эгоизм облекается в одежды аморализма. Темы города, города веселящегося, темы современного Вавилона, собирающего на пир Валтасара людей, прожигающих жизнь по формуле «а после нас хоть потоп».
Северянисты обогащают свой словарь новыми, порой удачными, словообразованиями, пуская в ход много иностранных словечек бульварного типа, весьма ходких в будуарах, на файфоклоках, на модных курортах, в кафе и салонах.
Но если стремительный, воинственный итальянский футуризм овеян шумами, движением, огнями города, то петербургский эгофутуризм опутан чарами демимонда, он в плену у шелеста шелковых юбок, он в угаре от будуарных ароматов.
Маринетти возвестил презрение к женщине, Игорь Северянин воспел демимонденку.
Свое «мороженое из сирени», «свои ананасы в шампанском» он разделил с веселыми спутницами на острова Любви.
Конечно, вся эта пудренная романтика слишком мало походила на буйный итальянский футуризм. Петербургские эгофутуристы: К. Олимпов, Широков, Шершеневич продолжали дело Иг. Северянина.
И вот против гладкой певучести напудренных, подведенных, шуршащих шолком поэз, восстали московские кубофутуристы. Будуарным, галантным «эгопшютистам» они противопоставили свою первобытность.
Еще с 1910 г. кубофутуристы объединяются вокруг братьев Бурлюков, в их группе выступают: талантливый Велемир Хлебников, Владимир Маяковский, этот неистовый Роланд улицы, и высокоодаренная, чуткая, влюбленная в природу Елена Гуро, к сожалению рано умершая. С ними же подвивается Крученых.
Кубофутуристы выступают на защиту слова, как такового, «слова выше смысла», «заумного слова».
По следам Маринетти они расшатывают русскую грамматику, они сочетание слов подменяют сочетанием звуков. Они уверяют, что «для изображения головокружительной современной жизни и еще более стремительной будущей - надо по новому сочетать слова». И вот они пропускают глаголы, предлоги, прилагательные. Они усваивают телеграфный стиль, они уверяют себя, что, чем больше беспорядка внести в построение речи и предложений, тем лучше.
Если петербургские эгофутуристы блистали лексиконом пышных французских и немецких демимонденских слов, то московские кубофутуристы Велемир Хлебников и Крученых вместо слова «морг» выдвинули слово «трупарня», вместо слова «университет» - слово «всеучбище» и т. д. «Зачем заимствовать у безъязыких немцев, когда есть великолепное слово» - восклицают кубофутуристы, возненавидевшие «оскопленное» слово. Парфюмерный лексикон Северянина заменился «Рявом» Велемира Хлебникова. Цель кубофутуристов «подчеркнуть важное значение всех резкостей, несогласив (диссонансов), и чисто первобытной грубости », заменить сладко гласие горько гласием или злогласом.
Самая инструментовка стиха у них ничего общего не имеет с инструментовкой петербургских эгофутуристов, задававших поэзоконцерты в музыкальном стиле К. Бальмонта, Фофанова (отца), Мирры Лохвицкой.
«У писателей до нас» - пишет Крученых в книжке «Слово как таковое» - «инструментовка была совсем иная, например:
По небу полуночи Ангел летел
И тихую песню он пел и т. д...
Здоровый человек такой пищей лишь расстроит желудок. Мы дали образец другого звука и словосочетания:
Дыр-бул-щыр
вы-ско-бу
(Кстати, в этом пятистишии больше русского национального, чем во всей поэзии Пушкина).
Кубофутуристы разрабатывают свой «заумный язык». В особенности много сделал в области «рече-творчества» В. Хлебников в своих книгах «Ряв» и «Сборник стихов» (1907-1914 г.), «Зангези». Талантливый поэт умер в 1922 г. Хлебников, по словам В. Маяковского: «Создал целую «периодическую систему слова». Беря слово с неразвитыми неведомыми формами, сопоставляя его со словом развитым, он доказывал необходимость и неизбежность появления новых слов». В декларации «заумного языка» в сборнике «Заумники» (1922) А. Крученых писал: «Мысль и речь не успевают за переживанием вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общим языком (понятия), но и личным (творец индивидуален) «языком, не имеющим определенного значения (не застывшим) заумным » (стр. 12).
Если Крученых дальше своего «дыр-бул-щыр»"а не пошел, весьма ловко прикрывая свою бесталантность гениальным набором звуков, зато талантливый Владимир Маяковский создал, действительно, поэзию города улицы, площади, показал себя смелым мастером слова, искусным новатором и властным нарушителем грамматических правил, показал себя поэтом уличного движения, уличного пейзажа, создателем нового стиля и оказал огромное влияние на молодежь, особенно, на Шершеневича и Мариенгофа.
Буйный озорник, ненавистник сытого, самодовольного мещанина, заклятый враг слащавых нежностей, дешевой напомаженности и подведенной красивости, он в своей острой и злой поэме-сатире «Братья писатели» бросил слова нового уличного поэта:
Господа поэты
неужели не наскучили
сирени куст вам?
такие, как вы,
мне наплевать на всякое искусство.
Лучше лавочку открою.
Пойду на биржу.
Тугими бумажниками растопырю бока.
Пьяной песней
душу выржу
в кабинете кабака
(стр. 100, сборник «Все»).
Напудренного, лакированного Иг. Северянина он бьет в лицо наотмашь кастетом грубых слов:
Из сигарного дыма
ликерною рюмкой,
вытягивалось пропитое лицо Северянина.
Как вы смеете называться поэтом
и серенький чирикать как перепел.
кастетом
кроиться миру в черепе!
обеспокоенные мыслью одной -
«Изящно пляшу ли»,
смотрите, как развлекаюсь
площадной
сутенер и карточный шулер.
которые влюбленностью мокли,
от которых
в столетия слеза лилась,
солнце моноклем
вставлю в широко растопыренный глаз.
(Облако в штанах, сборник «Все», стр. 81).
Это был поистине уличный поэт, с трубной глоткой, вооруженный кастетом и настоящей силой кулачного борца. От его поэзии пахнуло эпохой возрождения с ее яркой грубостью нравов, яркой одаренностью, с ее художниками, переходящими от шпаги к кисти и от кисти к шпаге. В одном лице сочетались и разбойник с большой дороги, и поэт шумной столичной улицы. Этому бойцу, выросшему на стихах и ритмах Уитмана, сродни душа города.
взглянуть
отрадно глазу.
Не бутафорию города вы чувствуете в его острой, колющей, гиперболической, грубой, воющей поэзии, эта бутафория досталась бесчисленным игрушечным поэтикам, которым суждено все «перенимать» и ничего не переживать...
Протестуя и возмущаясь против площадных слов, бьющих в душу, вы видите в его поэзии трагическое лицо города, искаженное гримасой боли. За паясничаньем и богохульством вы услышите муку городского поэта, у которого из воющей глотки вырываются не слова - «судороги, слипшиеся комом». Помяловщиной, бурсой, величайшим ожесточением повеяло от словесного бунта Маяковского, которому тоже надоело «подчищенное человечество», тоже хочется крикнуть свое - «полюбуйтесь».
Как Максиму Горькому, ему надоели мизерные люди с мертворожденными сердцами. За озорством, звериным воем, заглушающим шумы города, со скрежетом зубовным вырвались слова:
стекая ненужной слезою
с небритой щеки площадей,
быть может
последний поэт.
А если сегодня мне, грубому гунну,
Кривляться перед вами не захочется - и вот
Я захохочу и радостно плюну, плюну
В лицо вам
Я - бесценных слов транжир и мот.
(«Нате »).
Преодолейте грубую форму, вслушайтесь в слова, заглушенные криком самого поэта, и тогда вы вдруг поймете и почувствуете трагическую красоту бьющих по сердцу стихов: «Скрипка и немножко нервно», «Послушайте», «Хорошее отношение к лошадям», «Война и мир».
Неожиданные, необычные, дикие, грубые, плакатные образы обрушиваются на вас, возмущая вас, и овладевают вами. А поэт играет свой «ноктюрн на флейте водосточных труб», он мчится с вами в трамвае, и кричит вам, но не на ухо, а в ухо: «фокусник рельсы тянет из пасти трамвая», «улица провалилась, как нос сифилитика», «лебеди шей колокольных гнутся в силках проводов», «Лысый фонарь сладострастно снимает с улицы черный чулок», «ветер колючий трубе вырывает дымчатой шерсти клок».
Вы вдумываетесь в образы и вы начинаете понимать мастерское кубофутуристическое изображение городской жизни, городского пейзажа, прекрасного в движении, в смене линий , красок, пересекающихся плоскостей, звуков, теней, в дрожании улиц. Поэт городских ноктюрнов, «царь ламп», поэт с душой «натянутой, как нервы проводов», с гордостью возвещает пронзительно, как сирена:
Я вам открою
простыми, как мычанье
наши новые души
как фонарные дуги.
Одинокий уличный поэт, готовый порой броситься на рельсы под паровоз, уличный поэт, считающий порой людей лишь бубенцами на колпаке у бога, уличный паяц, непонятый и оплеванный тупой толпой и признающийся вам: «я не знаю, плевок - обида или нет», жаждет светлого праздника в жизни людей и пишет в 1915 году пророческие строки:
обсмеянный у сегодняшнего племени,
Как длинный
скабрезный анекдот,
вижу идущего через горы времени,
Которого не видит никто.
Где глаз людей обрывается куцо
Главой голодных орд
в терновом венце революций
грядет шестнадцатый год.
И когда пришли 16, а за ним 17-18-19-20 годы, чреватые восторгом и мукой, как столетия, паяц нашел на площадях новую толпу, ринулся не на рельсы головой в ужасе одиночества, а бросился сердцем в толпу и грянул свой левый марш, грубый, дикий, мощный и властный, покрывающий рев толпы.
Русский футуризм начал шоколадным Северяниным, кончил неистово ревущим Владимиром Маяковским, который за десять лет успел перешагнуть через себя прежнего, одинокого.
После октябрьской революции Игорь Северянин и петербургские северянисты отошли от современности. Вадим Шершеневич явился одним из основателей новой школы, выступившей под флагом имажинизма для того, чтобы отойти и от нее в 1922 г. Владимир Маяковский стал коммунистом футуристом. Коммунисты-футуристы первые пришли в советскую печать после октябрьской революции. Они стали «ком-футами», они приняли коммунизм в содержание своей поэзии, они оказали несомненное влияние на некоторых из пролетарских поэтов (Филипченко, Александровский, Карганов, Доронин, Садофьев). В особенности большое влияние оказывал Владимир Маяковский. Дальневосточные поэты в особенности обнаружили тяготение к футуризму, благодаря влиянию поэтов Асеева и Третьякова. Журнал «Творчество» на Дальнем Востоке стал органом революционных футуристов. Несмотря на то, что ком-футы торжественно в своих манифестах возвещали о своей революционности, в советской прессе после 20 года все резче и резче выступают против футуризма. Основатель пролеткульта, ныне покойный Ф. И. Калинин, в «Пролетарской Культуре писал в статье «О футуризме»: «Это есть социальное явление капиталистического строя, идеология, дошедшая до пределов своего конечного развития. Это предсмертное метание буржуазного духа, предчувствие гибели».
В сущности мы присутствуем при распаде футуризма, который был связан с крайним индивидуализмом воинствующих, имажинистически настроенных слоев буржуазии. Как школа, футуризм сыграл в России положительную роль, несколько выявил на первый план современную динамику и новые ритмы в связи с подчеркиванием характерных черт урбанизма. Эти черты легли в основу пролетарской поэзии. Эксцессы заумников, свидетельствовавшие о распаде личности, о распаде слова, как средства общения, будут отброшены литературой, тесно связанной с коллективом.
ЛИТЕРАТУРА.
Маринетти . 1) Футуризм, изд. «Прометея», 1914 г. 241 стр. Петербург. 2) Футуристы. Изд. Северн. Дни. Москва. 1916 г. Стр. 203. Футуристы . Первый журнал русских футуристов, № 1-2. Москва. 1914 г. Стр. 157. А. Крученых . 1) Фактура слова. Стр. 24. Изд. Маф. Москва. 1923 г. 2) Сдвигология русского стиха. Стр. 48. Маф. Москва. 1923 г. 3) Апокалипсис в русской литературе. Стр. 48. Изд. Маф в Москве. 1923 г. Закроневский . Рыцари безумия (футуристы). Изд. Идзиковского. Киев. 1914 г. Стр. 163. Г. Таставен . Футуризм (на пути к новому символизму с прилож. футур. манифеста Маринетти). Изд. «Ирис». Москва. 1914 г., 32 стр. В. Брюсов . Здравого смысла тартарары (диалог о футуризме). Русская Мысль. 1914 г. III. В. Львов-Рогачевский . «Современник». Символисты и наследники их. 1913 г. Кн. VI-II. К. Чуковский . «Футуристы Петрг.». «Полярная Звезда». Стр. 94. 1922 г. Шапирштейн-Лерс . Общественный смысл русского литературного футуризма (неонародничество русской литературы XX века), Предисловие А. В. Луначарского. Изд. Миронова. Москва. Стр. 80. 1923 г. Владимир Маяковский . «В. В. Хлебников». Некролог. «Красная Новь» литерат.-худ. журнал июль - август 1922 г. А. Якобсон . Новейшая русская поэзия. 1921 г. Прага. Стр. 68. Критика о творчестве Игоря Северянина . Статьи Брандта, Брюсова, Боброва. Изд. Пашукяниса, с прилож. портрета и автобиографии. Москва. 1916 г. Стр. 159. Василий Каменский . Его - Моя биография великого футуриста. Книгоиздательство Китоврас. Москва. 1918 г. Стр. 228. Книги Игоря Северянина, Велемира Хлебникова, Владимира Маяковского, А. Крученых, Елены Гуро, Василия Каменского, Асеева и др. Важнейшие сборники : Садок Судей 1-й, П-й. Изд. Журавль. Москва. 1913 г. Пощечина общественному вкусу . Изд. Кузьмина. Стр. 112. Москва. 1913 г. Поэтика Футуристов: Виктор Шкловский . Воскрешение слова. Петрг. 1914 г. Поэтика . Сборник по теории поэзии языка. 1919 г. Петроград. Журнал «Леф». кн. I, II изд. Госуд. изд. 1923 г.
В. Львов-Рогачевский. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под редакцией Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского. - М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель , 1925
Наверняка каждому из нас приходилось слышать такое понятие, как «футуризм». Сразу возникает некий абстрактный образ чего‒то фантастического, нового, иррационального. Чтобы не строить догадки, давайте перейдем непосредственно к рассмотрению данного художественного стиля.
Что же такое «футуризм»?
В целом футуризм ‒ это общее название литературно ‒ художественного стиля в начале 20 века, возникшее первоначально в Италии, а после и в России. Футуристы возводили некий прообраз будущего, при этом первоосновой которого являлось разрушение культурных стереотипов. Можно сказать, что они были подобием революционеров в искусстве, так как целью стало всеобщее обновление идеологии и этическое воззрение всех предшественников в Эта радикальная программа бросала вызов всему художественному наследию, при этом совершенно не довольствуясь требованиями в абсолютной автономии искусства. Они не просто выдвигали новую модель мироустройства, они воссоздавали новый прообраз техники и урбанизма.
Футуризм в живописи 20 века
Можно сказать, что футуризм в живописи ‒ это легкая принебрежительность академизму, способствующая проявлению нестатичности и уникальности. Первоначальными лидерами в живописи являлись такие художники, как Уго Боччони, Карло Карра, Джакомо Балла. Метод выполнения весьма подобен кубизму и экспрессионизму, но отличительностью стала визуализация общественно‒политического движения. Художники-футуристы стремились воссоздать такую картину, которая смогла бы зрителя перенести на ту сторону измерения, перенести в центр изображения, чтобы пространственность стала ощутимой, а движение острее. Чаще всего на полотнах отображались которые были весьма многограны. Создавалась некая иллюзия калейдоскопа, цветовая гамма которого была необычайно универсальна.
Необычайность цветового спектра в произведениях футуристических художников
Футуризм в живописи ‒ это не только композиции фигур. Своеобразной характерностью является цветовой спектр, многообразие которого позволяет создать характерный почерк художника. Кто‒то использовал принебрегая смешиванием красок, кто‒то предпочитал относительно однообразные тона. Таким образом, художники отображали абстрактное искусство, целью которого стало создание динамических композиций посредством визуализации таких физических явлений, как энергия, скорость и даже звук. Особенность данных композиций в отсутствии конкретного содержания, художник прежде всего стремился вызвать у зрителя свободные ассоциации, влекущие разные мысли и эмоции.
Футуризм в русской живописи
Как направленность в изобразительном искусстве футуризм существовал до начала 1920‒х годов. Русские художники в период данного времени оказались весьма созвучны с собственным исканиям, так как они часто пребывали в Европе. Творческие деятели нашли личностный оклик в манифестах футуристов итальянского происхождения, но при этом отличались своей идеологией. Русские художники-футуристы были независимы от западных художников, к примеру, воспевалось не превосходство техники, а одиночеством людей среди машин. Как раз с этого момента русские художники начали прибегать к опыту традиционного искусства и начали активно работать над созданием образов активной современной жизни во всей ее простоте. С уверенностью можно сказать, что для художников футуризм в живописи ‒ это средство самовыражения, самоутверждения.
Представители футуризма в живописи
В России первыми представителями футуризма, поддержавшими данное течение, стали братья Бурлюки.
Им удается изображать невероятно яркие образы. Оказывается, браться не только творили все новые и новые произведения, но и были основателями новых групп среди художников, которые популяризировали новое течение. После круг наследовалей стал стремительно рости. Нам известны такие популярные художники‒футуристы, как Н. Бурлюки, М. Ларионов, Н. Гончарова, М. Матюшин, Н. Кульбин, А. Экстер, М.Ф. Ларионов, Н.С. Гончарова, К. Малевич. В работах данных представителей мы можем пронаблюдать многомерность перспективы, комбинацию которых каждый зритель видит по своему.
Футуризм в живописи. Картины
Многие художники просто‒напросто заимствовали идею у кубистов, вследствие чего появились немалое количество работ таких авторов, как Натан Альтман («Анна Ахматова», 1914), Роберт Фальк («Крымский дворик», 1915), Казимир Малевич («Уборка ржи», 1912). Одноими из нетипичных кубофутуристических творений стали яркие портреты Владимира и в книге Василия Каменского «Танго с коровами» (1914).
В это время литература гармонично прилегала к изобразительному искусству. Поэты футуристического направления прибегали к визуализации художников, вследствие чего появлялись общие работы.
Пример одной из - «Авиатор» (1914)
Давайте рассмотрим одну из работ. Характерность этой картины по сути подобна: геометризация изображаемой картины аналогична и для художников‒кубистов. Но у футуристов, то есть кубофутуристов, геометризация играет наименьшую роль, да и присуща не всегда. В картине Малевича мы видим геометризованную, закованную в некие металлические латы фигуру мужчины. В верхней части картины мы видим образ вилки, здесь же наличествует пила, игральная карта и вывеска. Весь этот образ как будто витает, плавает. Каждая работа несет в себе символ, и это творение не исключение. Можно сказать, что изображенные предметы символизируют характерность авиации первых ее лет. Как бы парит и сама фигура воздухоплавателя. Само пространство как будто состоит только из разноцветных плоскостей и объемов в виде цилиндра.
После военного периода каждый «уцелевший» художник‒футурист двигался в своем направлении. Можно сказать, что как художественное течение футуризм стал постепенно терять свою актуальность, да и в целом исчерпал свое формальное осуществление и идеи. Но футуризм в живописи ‒ это целая эпоха в истории искусств. Именно посредством творчества деятели стремились поменять мир, перевести мировоззрение людей под иной ракурс путем самовыражения и глубины символов. Казусы социальных вопросов просто‒напросто возводили философию, что оказало воздействие не только на живопись и литературу, но и на кино, видео‒арт, и, разумеется, театральное искусство.
Направление в авангардном искусстве, возникшее в начале ХХ века и развивающееся в основном в живописи и поэзии, отрицавшее реализм и стремившееся создать собственный динамический стиль, "искусство будущего".
Для этого течения был характерен культ будущего и полный отказ от культурного наследия прошлого, разрыв с ним.
Первоначально движение зародилось в Италии: 20 февраля 1909 года итальянский поэт Филиппо Маринетти от имени молодых деятелей искусства опубликовал "Манифест футуризма", в котором излагались основные принципы направления. Называя музеи кладбищами, предлагая отказаться от почитания прошлого, "мертвого" искусства, Маринетти заявлял о готовности художников новой формации создавать совершенно иную художественную реальность. Идеи Маринетти разделяли такие итальянские художники как Д. Балла, Л. Руссоло, К. Карра, У. Боччони и др. Вдохновляясь стремительностью современной жизни, восторгаясь ее скоростью и динамикой, ускорением ее темпа в связи с индустриализацией, футуристы стремились запечатлеть это в своем творчестве, посвящая его гоночному автомобилю, поезду, электричеству. Особенно ярко эта абсолютизация скорости и динамики была выражена в футуристической живописи, для которой было характерно наслоение картин и элементов друг на друга. Стремясь визуально передать одновременность и динамичность впечатлений, художники-футуристы использовали такие приемы как утрированную динамику композиций, мелькающие формы, двоящиеся, напоминающие изображение стадий движения контуры с острыми гранями плоскостей, отмеченных резкими линиями. Кроме того, целью футуристов был синтез звука и изображения: с помощью живописных средств они пытались передать в своих картинах звуки современного города, визуализировать их, в литературе же они пытались воздействовать на читателя не только содержанием книги, но и ее внешней формой.
Идеи итальянского футуризма прижились в России как нигде в мире. Манифест Маринетти был переведен и напечатан в газете "Вечер" уже в марте 1909 года. В 1912 году российские футуристы создали свой собственный манифест "Пощёчина общественному вкусу", где предлагали "бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с парохода современности".
В литературе приверженцами футуризма были В. Маяковский, В. Хлебников, А. Крученых, Д. Бурлюк, В. Каменский, Б. Лившиц и др. В 1909 году, практически одновременно с выходом "Манифеста" в Италии, они организовали группу поэтов "будетлян" (термин придуман В. Хлебниковым), этим названием дистанцируясь от итальянского движения и подчеркивая свою самобытность. Первый сборник их стихов "Садок судей" (1910) был отпечатан на обратной стороне обоев, позднее вышли "Пощечина общественному вкусу" (1912), сопровождавшаяся одноименным манифестом, "Дохлая луна" (1913), "Садок судей II" (1913), "Молоко кобылиц" (1914), "Рыкающий парнас" (1914) и др. С 1910 года будетляне входят также в группу "Гилея" - от древнего названия местности в Таврической губернии, где находилось имение Давида Бурлюка, ставшее центром собраний футуристов.
Поэты-футуристы отказывались от всяческих литературных традиций, провозглашая абсолютную свободу поэтического слова, придавая его форме главенство над содержанием. А. Крученых утверждал право поэта использовать не имеющий определенного значения язык - "заумь". Отрицая поэтику в традиционном понимании, ее музыкальность и символизм, поэты-футуристы рассматривали слово не как способ выражения мысли, чувства или эмоции, а рассматривали его как самоцель. Это привело к активному словотворчеству: более традиционному, со смысловой нагрузкой у Маяковского, и к созданию совершенно оригинального "заумного" языка (стихи А. Крученых, В. Хлебникова и др).
Для обществ российских футуристов было характерно совместное творчество поэтов и художников, "живописцев и речетворцев", стремившихся к синтезу литературы и изобразительного искусства. Так, к "будетлянам" помимо поэтов относились художники К. Малевич, Н. Кульбин, музыканты М. Матюшин, А. Лурье; в 1913 году общество "Гилея" объединилось с художественным "Союзом молодежи" (М. Ларионов, Н. Гончарова, А. Экстер и др.). Ярчайшим примером синтеза искусств: слова, музыки и формы, стала футуристическая опера "Победа над солнцем", созданная в 1913 году. Текст для нее написал А. Крученых, музыку - М. Матюшин, а за визуальную часть, декорации и костюмы отвечал К. Малевич.
Русские футуристы также называли себя кубофутуристами , переосмысляя и синтезируя находки кубизма и итальянского футуризма. Практически все члены "Гилеи" относили себя именно к этому направлению. В отличие от поэзии, в живописи сложно выделить футуризм как единую художественную систему. Фактически, этим термином обозначались различные течения русского авангарда. В отдельные периоды жизни "кубофутуристические" работы создавали совершенно разные художники, которых сложно объединить общим знаменателем: К. Малевич ("Уборка ржи", 1912, "Авиатор", 1914), Н. Гончарова ("Лучистые линии", 1910), Д. Бурлюк ("Портрет песнебойца фигуриста Василия Каменского", 1917), М. Ларионов ("Лучистые линии", 1911) и др. Объединяло эти работы изображение полуабстрактных композиций, геометрические формы, близкие к "машинной" ритмике, коллажность, сходство всех элементов композиции, состоящих из одних и тех же первоэлементов. Изображение становилось безличным, безоценочным. Наиболее полно это направление в живописи было представлено на "Первой футуристической выставке Трамвай В" и на "Последней футуристической выставке картин 0,10", прошедших в 1915 и 1916 годах в Петрограде.
В прикладном искусстве русский кубофутуризм нашел свое место в создании декораций и костюмов для театра и кино (спектакль А.Я. Таирова "Саломея" с декорациями А. Экстер, 1917), в проектах праздничного городского оформления (Витебск в 1918-1920 годах).
В русском изобразительном искусстве футуризм и кубофутуризм стали неким переходным этапом к таким направлениям русского авангарда, как супрематизм, конструктивизм и лучизм. В рамках кубофутуризма была впервые разработана эстетика абсурда, впоследствии легшая в основу дадаизма и сюрреализма.
Как самостоятельное направление в изобразительном искусстве и литературе футуризм существовал до начала 1920-х годов, после чего отдельные его деятели продолжили творческие поиски и эксперименты каждый в своем направлении.
