Полнота и радость бытия, трактуемые как «бунинская чувственность», не противоречат христианскому мироощущению. Мир, сотворенный Богом, целостен, совершенен, не может не радовать человека и не вызывать у него восхищение. И.А. Бунин особенно глубоко и тонко чувствовал тот «союз любви» и «гармонию», которыми «Бог связал целый мир, состоящий из разнородных частей». «Любовь и радость Бытия как христианская доминанта мироощущения И.А. Бунина опровергает распространенную доктрину о буддийском влиянии на основы мировоззрения художника.
Мотив «сладости» - один из преобладающих в лирическом творчестве поэта, а тропы, образованные от слова «сладость», наиболее частотны в его поэтических произведениях. «Сладость» как вкусовое качество и есть проявление обостренной сенсорной чувственности И.А. Бунина. Однако сладость не связана со вкусом. Сладким у И.А. Бунина может быть запах, звук, свет, имя, ощущение, воспоминание. Следовательно, сладость становится основной характеристикой восприятия человеком «божьего мира», лейтмотивом его поэзии: «Снова сладок божий мир» («Стали дымом, стали выше», 1917), «Так сладок сердцу божий мир» (1947) и т.д. . Перенос этого мировосприятия в сердце человека одушевляет его, переводит из разряда простой тактильной чувственности на духовный уровень. Природный мир И.А. Бунин не воспринимал как «соблазн». Для него природная красота безгрешна.
Одухотворяясь, «сладость» становится характеристикой того мироощущения, которое сам И.А. Бунин называл «райской чувственностью». Больше всего она характерна для натуры художника и присуща лирическому субъекту его поэзии. В богословской литературе понятие «сладость рая» является устойчивым словосочетанием, а сладость «божьего мира» в творческом наследии И.А. Бунина обусловлена «следами» рая в мире и человеке, которые без устали ищет поэт.
Мотивы рая и связанные с ним библейские сюжеты и образы входят в поэзию И.А. Бунина в качестве наиболее значимых в его картине мира.
Рай встречается во многих стихотворениях И.А. Бунина («Потерянный рай», «Древняя обитель супротив луны» и др.), приобретая доминирующее положение в его творческом сознании и получая при этом различное смысловое наполнение. С самого начала в поэзии И.А. Бунина появляется географический рай. Путешествия по Святой Земле и поездка на Цейлон способствовали активизации поиска земного рая в тех местах, где, по разным преданиям, он находился. Стремясь к подлинности, первозданности, И.А. Бунин ищет доказательства на уровне природных символов. Вместе с тем рай воспринимается И.А. Буниным как общая для всех людей прародина человечества. В связи с этим в его поэзии «географический рай» приобретает экзотические черты «рая» Цейлона. Общими становятся мотивы «земли прародителей», «красной глины», из которой был создан Адам, красоты и сладости земного бытия. При этом «тропический рай» И.А. Бунина актуализирует мотив искушения, так как Цейлон воспринимается им как райские места Адама и Евы, где отразилось ощущение постоянной искушающей силы жизни. Для И.А. Бунина эстетически значимой является чувственно переживаемая «география». Странствия по «райским местам» оказываются передвижением и в пространстве, и во времени. Географические реалии «вспоминаются» поэтом-путником, так как уже стали предметом художественного освоения в Библии. Подлинность мест, окружающих лирического повествователя, является главным показателем их значимости, а точность в описании пути – необходимым условием поэтического отражения действительности.
Путешествие И.А. Бунина по святым местам христианства, которое он называл паломничеством, привносят христологическое измерение в поиски его героем «потерянного рая». Способ переживания лирическим субъектом и повествователем событий земной жизни Христа представляет собой синтез памяти культуры, интуиции художника и особого поэтического дара. В результате путешествие «по следам Христа» оказываются для бунинского субъекта «обретением» Христа в Евангелии. Для И.А. Бунина Христос важен как реальный победитель смерти, как победитель Сатаны. Христос осознается им как вечная Сущность мира. Путешествия И.А. Бунина явились и чувственно переживаемым, и духовно осмысленным «возвращением» Адама в «потерянный рай».
Самым частотным пейзажным образом рая в русле библейской и культурной традиции у И.А. Бунина становится сад, который символизирует «вечную и благоуханную красоту» , которую можно чувственно ощущать. И.А. Бунин редко описывает цветущий сад, соответствующий человеческим представлениям о рае. Как правило, поэт изображает сад ранней весной или поздней осенью. В отличие от классической традиции, осенний или весенний сад у И.А. Бунина – это чаще всего «пустой», «голый» сад. Деревья или воздух в таком саду дают визуальный эффект гармонически целостного миробытия, в котором человек чувствует «счастье жизни». Сад является наиболее частотным «знаком» творческого состояния лирического героя – особого чувства свободы. Осенний или весенний сад актуализирует образ Адама и мотив «потерянного рая» на уровне лирического героя, для которого «возвращенным раем» становится его «райская чувственность».
Для И.А. Бунина «потерянным раем» становится Россия («Потерянный рай», 1919). В этом стихотворении, которое написано в традициях народного духовного стиха «Плач Адама», четко прослеживается авторское отношение к русскому народу, оказавшемуся в положении изгнанных из рая, поддавшихся искушению, социальной революции прародителей человечества. Особенно значимым в этом стихотворении является духовный аспект. Присутствие Адама и Христа в смысловом пространстве одного текста свидетельствует о точном следовании И.А. Бунина положению о том, что жертва Спасителя призвана искупить первородный грех прародителей. Финальная покаянная «молитва» павших прародителей, которые олицетворяли русский народ, перекликается с пророческими словами поэта о том, что человечеству суждено «возвратиться» к Назарету как «отчей обители» всего христианского мира («На пути из Назарета», 1912). Пережив «падение России и падение человека», в стихотворениях 1917-1923 гг. И.А. Бунин более глубоко проникает в христианский смысл истории.
В творчестве И.А. Бунина сохраняется целостная библейская парадигма «потерянного рая» в системе характерных для нее мотивов и образов. Чувственно переживаемая память о рае, «обрастая» религиозными, культурными и пейзажными символами, становится доминантой его поэзии.
Библейская антропология, которая присутствует в мире И.А. Бунина на уровне образов и мотивов и уровне универсальных моделей человека («героями» его поэзии являются Авраам, Исаак, Иаков, Моисей, Самсон, Рахиль и др.), позволила ему показать разные грани человека в его личностных и духовных проявлениях.
Для И.А. Бунина наиболее интересным является библейский образ Адама. Он актуален для И.А. Бунина в двух аспектах.
В антропологическом аспекте, сохраняя в основе библейский смысл, который представляет Адама как человека вообще, изгнанника из рая, прародителя, И.А. Бунин наделяет своего Адама индивидуально-авторской характеристикой – «живой страстью» («Сатана Богу», 1903-1906) . В поэзии «живая страсть» бунинского Адама преобразуется в творческую способность лирического героя вспоминать о рае. Так, преображаясь в райское мироощущение творческой личности, его чувственные переживания приобретают духовные характеристики. В лирике И.А. Бунина человек выступает в «роли» Адама, который сохранил творческую способность возвращать «потерянный рай».
Для поэта Адам актуален в русле христианской антропологии как целостный и гармоничный человек, который, с одной стороны, имеет богоподобный статус (по образу и подобию Творца), а с другой стороны – соприродный тварному миру («из персти земной»). Именно такие характеристики получает лирический герой в его творчестве.
В своих произведениях И.А. Бунин достаточно часто использовал образы Иисуса Христа, Божьей матери, а также мотивы Апокалипсиса. Духовность И.А.Бунина не ограничивается только ими. В своих произведениях он использует и образы Корана, литургические образы, апокрифы. Мистериальные черты приобретает пейзаж, особенно изображение звездного неба. Одним из наиболее ярких стихотворений, воплощающих таинственную образность и содержание, является «Сириус»:
Где ты, звезда моя заветная,
Венец небесной красоты?
Очарованье безответное
Снегов и лунной высоты?
Где молодость простая, чистая,
В кругу любимом и родном,
И старый дом, и ель смолистая
В сугробах белых под окном?
Пылай, играй стоцветной силою,
Неугасимая звезда,
Над дальнею моей могилою,
Забытой богом навсегда! .
Образ Сириуса, «венца небесной красоты», двупланов. Это, с одной стороны, и самая яркая звезда Северного полушария, венец света северного ночного неба, а с другой стороны – это и указание на венец красоты инобытийной, сверхъестественной, горней, на Божественный идеал и эталон красоты. Образ, с нашей точки зрения, ассоциативно указывает на Иисуса Христа , умершего и воскресшего, преодолевшего вселенское безобразие – грех и его последствия – смерть. Именно о Боге и вечности последние, во многом аккумулирующие содержание произведения, две строки, содержащие образ могилы: «Забытой богом навсегда».
В двух первых строфах, начинающихся риторическими вопросами, обнаруживается потеря, вероятно, безвозвратная, звезды, молодости, малой родины, отечества, в конечном счете – жизни. В третьей строфе, предполагающей значительный по смыслу эллипс, создается образ «дальней могилы», то есть изображается смерть лирического героя. Однако в «Сириусе» смерть – свершившийся факт, причем, как становится очевидно при повторном прочтении, исходный момент возникновения лирического сюжета, и, значит, смысловой эллипс предполагается и перед первой строфой.
Могила приобретает конкретный признак. Она предстает перед нами заброшенной, находящейся вдали от родины. По своему характеру бунинский образ космический, мистериальный. В нем присутствуют все три мира мистерии – мир мертвых, «подземный» («могила»); мир дольний (могила дальняя – пространственная, «земная» характеристика); наконец, мир горний – пылающая «неугасимая звезда» и Бог. В связи с этим лирический сюжет данного стихотворения заключается в буквальном преодолении смерти, в восхождении из «ада» через мир земной в мир горний, подобное тому, которое совершил Иисус Христос, сразу после своей смерти спустившийся в ад, разрушивший его, воскресший и вознесшийся через сорок дней на небо.
Лейтмотивом стихотворения И.А.Бунина является восхождение лирического героя из «ада», в котором находились все люди, в том числе и ветхозаветные праведники, до пришествия в мир Христа и Его Воскресения, через преодоление смерти – воскресение в мир горний духом своим, а не телом.
Внимание И. Бунина привлекает состояние мира в момент Божьего откровения, переходное, самое ответственное мгновение, когда решается вопрос жизни и смерти. В интерпретации И.А. Бунина тема Апокалипсиса раскрывает безмерность и торжество власти над человеком высших сил, несравнимо превосходящих его возможности. Перед нами состояние мира, более не располагающее собой:
И будет час: луна в зенит
Войдет и станет надо мною,
Лес затопит белизною
И мертвый обнажит гранит,
И мир застынет – на весу… .
В системе апокалиптических мотивов поэт изображает кончину Святителя:
И скрылось солнце жаркое в лесах,
И звездная пороша забелела.
И понял он, достигнувший предела,
Исчисленный, он взвешен на весах.
Вот точно дуновенье в волосах,
Вот снова сердце пало и сомлело;
Как стынет лес, что миг хладеет тело,
И блещет снегом пропасть в небесах.
Трава в росе. Болото дымом млечным
Лежит в лесу. Он на коленях. С Вечным. .
Апокалипсис в художественной картине И. Бунина демонстрирует абсолютное превосходство мировой Силы, Бога над человеком.
В произведениях Бунина нашли отражение и самостоятельное художественное осмысление события земной жизни Спасителя и связанные с ними реалии, прежде всего Святая земля.
Среди реалий Святой земли, к которым Бунин неоднократно возвращался, особое место занимает Иерихон. «Иерихон (в еврейских источниках Йерихо) – известный город, лежавший в пределах колена Вениаминова. Обычное значение слова следующее: благоухающий, благовонный, но, по мнению некоторых толкователей, оно означает месяц или луну, которую могли боготворить основатели Иерихона. <…> Иерихона – города пальм и иерихонских роз, которыми он так славился, теперь почти не существует» .
Обращают на себя внимание характерные особенности культурных ассоциаций, связанных с Иерихоном и то, что это описание было известно самому писателю и оказало некоторое влияние на его художественные произведения.
Доминантой стиля его произведений, которая ориентирована на описание, является пейзаж, связанный со сложно организованным художественным временем произведения. Лирический пейзаж Бунина, воплощающий образ Святой земли, символичен. Он содержит прямые указания на совершившиеся здесь великие события и на передающую их сакральный смысл Библию. По словам поэта («Долина Иосафата»), «По жестким склонам каменные плиты / Стоят раскрытой Книгой Бытия» .
Стихотворение «Иерихон» (1908) изобилует подробностями пейзажа, подчас неожиданными при разработке необыкновенно ответственной и богатой традициями литературной темы. Произведение открывает следующая строка: «Скользят, текут огни зеленых мух» .
В следующей строфе поэт рисует нечто весьма далекое от связывающихся со Святой землей ожиданий Спасения и Жизни – Мертвое море: «Над Мертвым морем знойно и туманно» .
Пейзаж не только не радующий, а томительный, едва ли не гнетущий:
И смутный гул, дрожа, колдует слух.
То ропот жаб. Он длится неустанно,
Зовет, томит…
Но час полночный глух» .
В соответствии с существующими описаниями и личными впечатлениями И.А. Бунин рисует Иерихон не как «город пальм» и иерихонских роз. В его изображении доминируют картины запустения и одичания, где, казалось, окончательно потеряно всякое напоминание о том, что здесь происходили важнейшие события, спасительные для человека и поныне:
Внизу истома. Приторно и сладко
Мимозы пахнут. Сахарный тростник
Горит от мух… И дремлет Лихорадка,
Под жабий бред откинув бледный лик» .
Процитированные финальные строки стихотворения содержат олицетворение лихорадка , которое переводит произведение в иной – фольклорный, сказочный, мифопоэтический план.
В «Иерихоне» лихорадка как образ вводится в финальном эпизоде, ключевом для произведения. По сути дела, лихорадка в качестве олицетворения семантически включает в себя весь предшествующий мрачноватый пейзаж, его внешнюю, зримую и воспринимаемую сторону. Образ брошенного древнего города поражает уже не опустошением, а странной, неожиданной, возможно, нечистой и неуместной там – и вместе с тем не лишенной какого-то тайного обаяния – жизнью. Благодаря таким деталям пейзаж в стихотворении «Иерихон» оказывается преображенным, обладающим дополнительными смысловыми планами. Такое преображение, семантическая трансформация пейзажа подчеркивается порядком слов. Деталь, значимая для его интерпретации, обычно находится в конце фразы или предложения. В каждой из первых трех строф его усиливают переносы. Так, если цитированная первая строка содержит лишь слабый намек на свет («огни мух»), то в следующем предложении он, подчеркнутый переносом, становится гораздо более определенным: «знойно и туманно от света звезд».
Библейская аллюзия в третьей строке не оставляет сомнений в особом характере символики пейзажа. Вновь используется перенос с семантическими функциями. Новый семантический план, который появляется в стихотворении так ярко впервые, кроме переноса и позиции конца предложения, усиливается и за счет знака препинания – тире: «Песок вдали – как манна» .
В библейских источниках манна – «хлеб, посланный Богом израильтянам в пустыне, во время их 40-летнего странствия» , зримая забота Создателя о спасении и избавлении своих людей в трудную для них минуту. С учетом вышесказанного смысл завершающей первую строфу строки: «И смутный гул, дрожа, колдует слух» меняется.
Это уже не только деталь настораживающего, мрачноватого пейзажа. «Смутный гул» и его колдовство – скорее указание на иное, сверхприродное, очистительное, Божественное начало.
Однако И.А. Бунин не просто указывает на Бога через детали пейзажа. В поэтическом образе он передает основную мысль Священного Писания и реализует замысел Создателя о спасении человечества. Так, после Книги Исхода (1-я строфа), передающей зримый, пространственный путь народа через пустыню к избавлению от рабства и подлинному служению, поэт дает еще одну принципиально значимую аллюзию. Он создает образ последнего пророка Ветхого Завета и первого пророка Нового Завета Иоанна Крестителя – величайшего из рожденных женами людей, соединяющего оба Завета:
То ропот жаб. <…>
Внимает им, может быть, только Дух
Среди камней в пустыне Иоанна» .
Благодаря особенностям поэтического синтаксиса, И.А. Бунин создает весьма неоднозначный образ. Дух получает свою предельную конкретизацию в образе Богочеловека.
Поэт не только вводит новую аллюзию, но и семантически дополнительно нагружает или, в соответствии с мистической составляющей лирического сюжета и своеобразным духовным восхождением лирического героя, проясняет уже созданные им образы-детали пейзажа – звёзды, воспринимавшиеся в 1-й строфе как несмелый намек на потустороннее:
Там, между звезд, чернеет острый пик
Горы Поста. Чуть теплится лампадка» .
Ключевая для произведения аллюзия – Гора Поста, напоминающая о сорокадневном посте Спасителя и искушениях, которые Он преодолел, подчеркнута переносом. Однако, как и в ряде прозаических произведений («Легкое дыхание», «Господин из Сан-Франциско»), она, по сути дела, спрятана и формирует семантику произведения таким образом, чтобы у внимательного читателя была возможность свободно приобщиться к образу Тайны и Вечности, а также к подлинному содержанию стихотворения.
В отношении следования Библии и промысловому Пути спасения человечества, что нашло отражение в тексте, И.А. Бунин делает и следующий, необходимый, шаг. От Служения Спасителя он поэтически переходит к Его Церкви, главой которой он был и остается. Это происходит через пейзаж, а точнее через его особую внутреннюю форму. Контраст между светом и тьмой («между звезд чернеет») находит свое разрешение в образе, имеющем литургический характер, – «Чуть теплится лампадка». Видимая «между звезд» Вершина Горы Поста, напоминает поэту горящую лампадку, знак длящейся молитвы и непрестанного духовного бодрствования. Вместе с тем горящая лампадка – один из важных и необходимых атрибутов храма (или дома как аналога храма), который является указанием на непрестанное служение Церкви Христовой, которую Бог основал своим земным Служением и, в частности, преодолением искушений Сатаны на Горе Поста (первый шаг собственно Служения).
В таком контексте лирического сюжета, имеющего ясно выраженный мистериальный план, по-иному осмысляется и цитированное заключительное четверостишие. Оно воспринимается не как образ торжества запустения, жизни «низкой», а как таинство Боговоплощения и Спасения, требующего любви и внимания к себе.
Именно пейзаж, по мнению И.А. Бунина, позволяет ассоциативно связать время Рахили (далекую древность, практически вечность) и художественное настоящее время. Имя Рахили – одно из тех, что соединяет в творчестве Бунина воедино тему любви и Святой земли, давая при этом неожиданное, глубоко личное и неповторимое, переживание подлинности Священной истории:
«Я приближаюсь в сумраке несмело
И с трепетом целую мел и пыль
На этом камне, выпуклом и белом…
Сладчайшее из слов земных! Рахиль! («Гробница Рахили») .
Небольшое, но семантически насыщенное произведение И.А. Бунина имеет и более глубокий план. Его основная тема – преодоление смерти и вечная жизнь. Об этом говорится уже в первой фразе: «В знак веры в жизнь вечную, в воскресение из мертвых, клали на Востоке в древности Розу Иерихона в гроба, в могилы». Тема такого масштаба решается писателем уже не просто лирически, а с опорой на приемы поэтического в прозе.
И.А.Бунин не акцентировал свою религиозность. Он жил, вобрав систему религиозных ценностей, ощущая свое кровное родство с земным и Божественным, что и нашло полное и адекватное выражение в его творчестве.
Поэзия Бунина – уникальное явление культурной эпохи рубежа XIX-XX веков, во многом отразившее и, в соответствии с особенностями индивидуального авторского стиля, неповторимо преломившее ее характерные черты. Поэт воспринимает и осмысливает библейские образы и мотивы по-новому, с позиции человека, живущего в XX веке.
Портретные изображения в произведениях И.А. Бунина – это не только описание внешности, которое характеризует героя со всех сторон, не только отражение его внутреннего мира, но и результат работы над собой, своим внутренним миром. Поэтому активное использование иконописных образов и сюжетов в творчестве И.А. Бунина вполне логично (стихотворения: «Мать», «Новый храм», «Гробница Рахили», «Иерусалим», «Саваоф», «Михаил», «Бегство в Египет», «Канун Купалы» и т.д.). Образ Богородицы в этом списке занимает особое место.
И.А. Бунин прямо или опосредованно, используя ассоциативный ряд, вводит образ покровительницы, Матери всего мира, которая подарила человечеству Спасителя и спасение, мудрость и надежду. Поэт верит в Божественное сострадание Человеку на его сложном жизненном пути.
Образы, которые создает поэт, не заявлены как библейские ни в названии, ни в сюжете произведения. Однако автор воплощает их так, что связь художественного содержания со Священным Писанием становится очевидной. Так, в стихотворении «Мать» (1893) перед читателем появляется ночная картина бурана, затерянного в степи хуторка, мертвого дома, образ матери, укачивающей на руках ребенка:
И дни и ночи до утра
В степи бураны бушевали,
И вешки снегом заметали,
И заносили хутора.
Они врывались в мертвый дом –
И стекла в рамах дребезжали,
И снег сухой в старинной зале
Кружился в сумраке ночном.
Но был огонь – не угасая,
Светил в пристройке по ночам,
И мать всю ночь ходила там,
Глаз до рассвета не смыкая.
Она мерцавшую свечу
Старинной книгой заслонила
И положив дитя к плечу,
Все напевала и ходила… .
Бытовая зарисовка, которая обрастает символическими деталями, в контексте стихотворения превращается в обобщенную философскую картину мироздания. В ней материнское сострадание своему ребенку передано как заступничество Богоматери за весь человеческий род, попавший в бесконечный жизненный буран:
Когда ж буран в порыве диком
Внезапным шквалом налетал, –
Казалось ей, что дом дрожал,
В степи на помощь призывал. .
Описание бурана, мертвого дома, плачущей матери с ребенком на руках, стремящейся сохранить огонь свечи и старинную книгу – все эти мотивы соединяются в драматический сюжет, который максимально обобщен, передает картину мира и определяет место человека в этом мире.
Тема мировой катастрофы, мирового страха перед угрозой гибели, перед всеобщим бураном и материнское заступничество Богородицы за всех живущих представлена в таких стихотворениях И.А. Бунина, как «Мать» (1893), «Канун Купалы» (1903), «Бегство в Египет» (1915) и др. Используя евангельские сюжеты и иконописное изображение, автор тем самым не столько отражает эпохальные апокалиптические настроения, сколько подчеркивает веру в спасение и божественное покровительство. Поэт подчеркивает, что Богородица, оберегая и спасая Младенца, спасает мир.
Следует отметить особую роль анафоры и многоточий, которые вместе с многочисленными глаголами несовершенного вида («бушевали», «заметали», «заносили», «врывались» и т.д.) создают неограниченное временное пространство в произведении: как бесконечна смена дня и ночи («и дни и ночи»), так бесконечен жизненный буран, так верна и надежна в нем «мерцающая свеча», которая дает веру и надежду на защиту и покровительство в этом сумрачном, сером мире. Показательным является тот факт, что в тексте стихотворения употреблен глагол «заслонила», которым И.А. Бунин подчеркивает несомненное, абсолютное заступничество Божьей Матери. Отсюда и интонационное противопоставление: нарочитая анафора первой строфы (подчеркивающая и будто повторяющая завывание ветра) вдруг прерывается противительным союзом «но» и библейским оборотом «но был огонь – не угасая…» (Сравним с текстом Евангелия: И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1:5)) .
Как нам представляется, образы, дома, книги и свечи имеют особое значение в контексте текста стихотворения. Безусловно, что свеча – это символ веры, «старинная книга» имеет прозрачную аллюзию на Книгу Книг, а образ дома ассоциируется с пониманием души человека. Спасти же этот дом может свеча – вера в Божественное сострадание.
Примечательно, что особую эмоциональную нагрузку несет строфическое оформление текста. Стихотворение состоит из трех строф. В первых двух строфах по 8 строк, в последней – 13. Пятистишие последней строфы, в котором конкретное вырастает до размера вселенского, приобретает философское значение и перерастает в кульминационный момент всего стихотворения.
Когда ж буран в порыве диком
Внезапным шквалом нарастал, –
Казалось ей, что дом дрожал,
Что кто-то слабым, дальним криком
В степи на помощь призывал .
Драматическая динамика стихотворения, которая передана через описание пейзажа, направлена на создание поэтизированного иконописного образа. Само изображение дается в последних 4 строках стихотворения, в которых образ Богородицы с младенцем на руках становится очевидным. Поэтому название стихотворения приобретает обобщенно-символическое значение – мать как заступница всех людей, попавших в сложную жизненную ситуацию и нуждающихся в сострадании и помощи. Изображение, подготовленное драматическим сюжетом стихотворения, дается и как итог произведения, и как живописное подтверждение сказанному, и как открытие, как озарение, как необходимый для спасения маяк. Динамика стихотворения сменяется небольшим описанием портрета матери с младенцем на руках. Изображение передано через обращение взглядов матери и младенца к читателю. И этого становится достаточным для того, чтобы портрет превратился в иконописный лик:
И до утра не раз слезами
Ее усталый взор блестел,
И мальчик вздрагивал, глядел
Большими темными глазами… .
Таким образом, эпический сюжет в стихотворении в сочетании с зарисовкой пейзажа, рядом символических деталей и образов, особых интонационно-синтаксических конструкций и оборотов оказывается средством создания не только для создания портрета героини, но и для воссоздания и «оживления» иконописного образа, переданного в движении.
В стихотворении «Мать» И.А.Бунин раскрывает не только тему Апокалипсиса и заступничества Богородицы за человеческий род. Путем преобразования драматичного лирического сюжета в живописное портретное изображение автор воссоздает иконописный сюжет, и тем самым конкретный лирический образ женщины превращается в образ Богоматери – заступницы заблудившихся и потерявшихся людей. Так конкретно-бытовая сюжетная коллизия преобразуется в портретную зарисовку, а затем с помощью волшебного художественного слова, вырастает до максимальной степени обобщения и символического толкования.
Признаки жанра молитвы появляются в ранних, юношеских стихотворениях И.А. Бунина «Под орган душа тоскует…» (1889), «В костеле» (1889), «Троица» (1893) и др. Молитвенное обращение к Христу в первую очередь соотносится с эстетическим переживанием величественного, таинственного пространства храма. Изобразительный ряд данных молитв строится на символических обобщениях о личностном бытии в мире, о присутствии Сущего в земном и тленном. Запечатленная в распятии «крестная мука» Христа оказывается сопричастной лирическому переживанию социальной малости, бедности человеческой жизни:
О благий и скорбный! Буди
Милостив к земле!
Скудны, нищи, жалки люди
И в добре, и в зле! .
Здесь мы видим, что непосредственные молитвенные обращения соединяются с глубокой рефлексией о молитве, в которой выразился вопрошающий, ищущий дух лирического «я». Через религиозное переживание герой стремится освятить словом не выразимые обычным человеческим языком сердечные движения («Есть святые в сердце звуки, – // Дай для них язык!» ), обрести в конечном земном мире непреходящую радость о победившем смерть Боге и через это ощутить природный космос как нерукотворный храм: «Гимн природы животворный // Льется к небесам // В ней твой храм нерукотворный, // Твой великий храм!» ..
В стихотворении «Троица», где молитвенное чувство облечено в пейзажные образы, картины крестьянских трудов и праздников, мистика церковного быта и бытия открывает сокровенную глубину и живительные корни народной души, которая становится здесь субъектом лирического переживания:
Ты нынче с трудовых засеянных полей
Принес сюда в дары простые приношенья:
Гирлянды молодых березовых ветвей,
Печали тихий вздох, молитву – и смиренье… .
Такое по-юношески восторженное приобщение к молитвенному опыту используется и в более поздних стихотворениях И.А. Бунина. Оно ассоциируется с образом детства – как времени труднодостижимой в последующие годы полноты общения с Богом.
В стихотворении «Свежа в апреле ранняя заря…» (1907) в лирическом обращении к Создателю изображена символическая евангельская картина движения женских и младенческих душ к радостной встрече с церковным таинством:
Прими, Господь, счастливых матерей,
Отверзи храм с блистающим престолом… .
В автобиографичном стихотворении «Михаил» (1919) перед нами предстает примечательный образец моления, выражающегося в детском ощущении бытия Божьего храма, протекания церковной службы и проникновении детского взгляда в изображение грозного архангела, который олицетворяет «дух гнева, возмездия, кары». Здесь система образов основана на ассоциативном единстве предметного и мистического планов, непосредственной прямоты детских восприятий и глубины последующей рефлексии лирического «я» о тайне величия и суровости ангельского мира:
Ребенок, я думал о Боге,
А видел лишь кудри до плеч,
Да крупные бурые ноги,
Да римские латы и меч…
Дух гнева, возмездия, кары!
Я помню тебя, Михаил,
И храм этот, темный и старый,
Где ты мое сердце пленил! .
У И.А. Бунина молитвенная направленность лирического переживания раскрывается и через обращение к природному бытию. В стихотворении «В Гефсиманском саду» (1894) молитва, обращенная к «Господу Скорбящего», ведется от лица природы. В многоголосом молитвенном строе терна – будущего «венца мученья»; «кипариса», которому суждено стать материалом для креста; ветра, жаждущего облегчить «лаской аромата» страдания Спасителя и «возвестить» Его учение «от востока до заката», - явлено таинственное единство природного мироздания. В стиле этой поэтической молитвы слились отзвуки древнего предания и живого, непосредственного воззвания ко Христу, образ которого предстает сквозь призму психологических деталей. Элементы описания и опосредованного пейзажными образами лирического монолога оказываются в глубоком взаимопроникновении:
Но снова он в тоске склонялся,
Но снова он скорбел душой –
И ветер ласковой струей
Его чела в тиши касался… .
Через уединенный диалог с природной бесконечностью бунинский герой восходит к личностному молитвенному общению с Творцом – как, например, в стихотворении «За все тебя, Господь, благодарю…» (1901), где образный фон природной и душевной жизни описывает надмирную красоту и таинственность этого молитвенного диалога-хваления, соединенного с лирической исповедью:
И счастлив я печальною судьбой
И есть отрада сладкая в сознанье,
Что я один в безмолвном созерцанье,
Что всем я чужд и говорю – с Тобой. .
Открытие бездонности Вселенной в процессе молитвенного обращения к Богу происходит и в ряде иных стихотворений, разными путями приводя лирическое «я» к духовному обновлению. В стихотворении «О радость красок!..» (1917) постижение через молитву ангельского присутствия в человеческом мироздании позволяет превозмочь душевную смуту, «вернув к потерянному раю… томленья и мечты». В поздней лирической миниатюре «И вновь морская гладь бледна…» изображено изумленно-восторженное молитвенное благодарение Творцу, осознаваемое как итог всего прожитого – «за все, что в мире этом // Ты дал мне видеть и любить…» . Экспрессия сакрально-богослужебной лексики в стихотворении «Звезда дрожит среди вселенной…» (1917) (звезда, подобная «переполненному влагой драгоценному» сосуду) подчеркивает космизм поэтического переживания. Собственно молитва, пронизанная ощущением таинственной предопределенности индивидуального человеческого бытия, разворачивается здесь в обращенном к Богу вопросе: «Зачем, о Господи, над миром // Ты бытие мое вознес?».
В стихотворении «Канун Купалы» (1903) мы видим причастность индивидуального молитвенного опыта древней народно-религиозной традиции. Здесь рисуется мистический образ мира, предстающий в ипостаси храмового пространства природа («золотой иконостас заката»), в центре которой – образ собирающей «божьи травы» Богоматери. Кульминационным моментом становится здесь Ее сокровенное общение с Сыном, смысл которого заключается в молении о торжестве в человеческом мире Любви над силами Смерти. Так расширяются образные горизонты жанра поэтической молитвы, сочетающей экзистенцию лирического «я» с древними архетипическими пластами народного мистического представления о горнем мире.
Чувство беспредельности, которое доминирует в поэтической молитве И.А. Бунина, способствовало выходу религиозного чувства в надкультурные, надконфессиональные сферы. В рассматриваемом жанре поэт не раз обращается к восточным мотивам, лирически преломляя образы и сюжеты Корана. Так, стихотворения «Ночь Аль-Кадра» (1903) и «Священный прах» (1903-1906) строятся на осмыслении мусульманского предания о Гаврииле – «святом пилигриме», Божьем посланце людям. Совершаемое Гавриилом одухотворение «праха земного» становится для поэта образом непостижимого соприкосновения поврежденного земного мира с Божественной милостью. Торжественные одические образы Священных текстов («Великий Трон», «Алмазная Река»), используемые в них иносказания органично входят в образно-эмоциональную сферу бунинской поэтической молитвы. В стихотворении «Тонет солнце…» (1905) с опорой на мотивы Корана, несущие изображение таинственного «текста» мира небесных светил, воспеты детски-безыскусная непосредственность и поэзия воззвания к Вечному, льющегося из уст простых «пастухов пустыни». В образном параллелизме выразилась диалектика решительной энергии молитвы и сокрушенного духа как непременного условия ее полноты:
В прахе разольемся пред Тобою,
Как волна на берегу морском.
Бунин - уникальная творческая личность в истории русской литературы конца XIX - первой половины XX века. Его гениальный талант, мастерство поэта и прозаика, ставшее классическим, поражало его современников и покоряет нас, ныне живущих. В его произведениях сохранен настоящий русский литературный язык, который сейчас утерян.
Большое место в творчестве Бунина занимают произведения о любви. Писателя всегда волновала тайна этого сильнейшего из человеческих чувств.
Ищу я в этом мире сочетанья
Прекрасного и тайного, как сон.
Люблю ее за счастие слиянья
В одной любви с любовью всех времен!
И. Бунин «Ночь»
В существовании настоящей любви Бунин уверен. Она для него настоящая, в любых проявлениях: и счастливая, взаимная(что встречается у Бунина крайне редко), и неразделенная, и губительная. Но какая бы она не была, она существует. Более того, для Бунина - она то самое единственное, что является смыслом жизни, ее движущей силой. А как же можно жить без того, самого главного, что есть в жизни?
То, что есть в тебе, ведь существует.
Вот ты дремлешь и в глаза твои
Так любовно мягкий ветер дует -
Как же нет Любви?
И. Бунин. «В дачном кресле, ночью, на балконе…»
Любовь в изображении Бунина поражает не только силой художественной изобразительности, но и своей подчиненностью каким-то внутренним, неведомым человеку законам. Нечасто прорываются они на поверхность: большинство людей не испытают их рокового воздействия до конца своих дней. Такое изображение любви неожиданно придает трезвому, “беспощадному” бунинскому таланту романтический отсвет.
Любовная лирика Бунина не велика количественно. Она отражает смятенные думы и чувства поэта о тайне любви... Один из основных мотивов любовной лирики - одиночество, недосягаемость или невозможность счастья. Например, в стихотворениях “Как светла, как нарядна весна!..”, ”Спокойный взор, подобный взору лани…”, ”В поздний час мы были с нею в поле…”, ”Одиночество”,”Печаль ресниц, сияющих и черных…” и др.
Любовная лирика Бунина - страстная, чувственная, насыщенная жаждой любви и всегда исполнена трагизма, несбывшихся надежд, воспоминаний о былой юности и ушедшей любви.
Завтра он зарею выйдет вновь
И опять напомнит, одинокий,
Мне весну, и первую любовь,
И твой образ, милый и далекий…
И. А. Бунин «Не угас еще вдали закат…»
Катастрофичность бытия, непрочность человеческих отношений и самого существования - все эти излюбленные бунинские темы после гигантских социальных катаклизмов, потрясших Россию, наполнились новым грозным значением. Близость любви и смерти, их сопряженность были для Бунина фактами очевидными, никогда не подлежали сомнению.
Беру твою руку и долго смотрю на нее,
ты в сладкой истоме глаза поднимаешь несмело:
вот в этой руке - все твое бытие,
Я всю тебя чувствую - душу и тело.
Что надо еще? Возможно ль блаженнее быть?
Но Ангел мятежный, весь буря и пламя,
Летящий над миром, чтоб смертною страстью губить,
Уж мчится над нами!
И. Бунин «Беру твою руку…»
Давно и очень верно замечено, что любовь в творчестве Бунина трагедийна. Автор пытается разгадать тайну любви и тайну смерти, почему они часто соприкасаются в жизни, в чем смысл этого. Автор не отвечает на эти вопросы, но своими произведениями дает понять, что в этом есть определенный смысл человеческой земной жизни.
Как правило, у Бунина мы видим два пути развития любовных отношений. Либо за счастьем любви следует расставание или смерть. Близость приводит к разлуке, смерти, убийству. Счастье не может быть вечным.
Часы, последние для них! -
Все ярче дюны светятся.
Они невеста и жених,
А вновь когда-то встретятся?
И. А. Бунин «Разлука»
Либо изначально чувство любви оказывается неразделенным или невозможным по какой-либо причине.
Ты покорно и скромно
Шла за ним от венца.
Но лицо ты склонила -
Он не видел лица.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ты и скрыть не умеешь,
Что ему ты чужда…
Ты меня не забудешь
Никогда, никогда!
И. А. Бунин «Чужая»
Любовь у Бунина не переходит в семейное русло, не разрешается счастливым браком. Бунин лишает своих героев вечного счастья, лишает потому, что к нему привыкают, а привычка приводит к потере любви. Любовь по привычке не может быть лучше, чем любовь молниеносная, но искренняя. Однако, несмотря на кратковременность, любовь все равно остается вечной: она вечна в памяти именно потому, что мимолетна в жизни.
”Любовь прекрасна” и ”Любовь обречена” - эти понятия, окончательно
совместившись, совпали, неся в глубине горе Бунина-эмигранта.
Исключения чрезвычайно редки, но встречаются. И тогда финалом истории становится или брачный венец:
Золотая верба, звездами
Отягченная склоняется,
С нареченным Алисафия
В божью церковь собирается.
И. Бунин «Алисафия»
Или ощущение полного всеобъемлющего счастья:
Лишь с тобою одною я счастлив,
И тебя не заменит никто:
Ты одна меня знаешь и любишь,
И одна понимаешь - за что!
И. А. Бунин «Звезды ночью весенней нежнее»
Любовная лирика И. Бунина обладает рядом особенностей. В ней автор избегает нарочито красивых фраз:
Я к ней вошел в полночный час.
Она спала, -- луна сияла
В ее окно, -- и одеяла
Светился спущенный атлас.
И. А. Бунин «Я к ней вошел в полночный час…»
Природа у Бунина не фон, не декорация, а одно из действующих лиц, в любовной же лирике она в большинстве случаев играет роль бесстрастного наблюдателя. Что бы не происходило, какова бы не была ситуация, описанная Буниным, природа в большинстве случаев сохраняет безмятежное выражение, которое тем не менее отличается нюансами, поскольку через них автор удивительно верно передает чувства, настроения и переживания.
Любимое время года автора - весна. Она ассоциируется у Бунина с чувством любви, она сама символизирует любовь. Причем любовь совершенно разную: счастливую, взаимную, «живущую» любовь (как например в стихотворении «Звезды ночью весенней нежнее…», и любовь прошедшую, почти забытую, но все еще хранящуюся в глубине сердца:
Как светла, как нарядна весна!
Погляди мне в глаза, как бывало,
И скажи: отчего ты грустна?
Отчего ты так ласкова стала?
Но молчишь ты, слаба как цветок…
О, молчи! Мне не надо признанья:
Я узнал эту ласку прощанья, -
Я опять одинок!
И. А. Бунин «Как светла, как нарядна весна…»
И любовь, в которой расставание только-только состоялось:
И ласково кивнула мне она,
Слегка лицо от ветра наклонила
И скрылась за углом… Была…
Она меня простила - и забыла.
И. А. Бунин
Как ни странно, неким признаком подлинности любви для Бунина является, можно сказать, аморальность в любви, поскольку обычная мораль оказывается, как и все установленное людьми, условной схемой, в которую не укладывается стихия естественной, живой жизни.
Интимная лирика И. А. Бунина трагедийна, в ней звучит протест против несовершенства мира.
При описании рискованных подробностей, связанных с телом, когда автор должен быть беспристрастным, чтобы не перейти хрупкую грань, отделяющую искусство от порнографии, Бунин, напротив, слишком много волнуется - до спазм в горле, до страстной дрожи:
Она лежала на спине,
Нагие раздвоивши груди…
И тихо, как вода в сосуде,
Стояла жизнь ее во сне.
И. Бунин «Я к ней вошел в полночный час…»
Для Бунина все, что связано с полом, чисто и значительно, все овеяно тайной и даже святостью.
Любовь - таинственная стихия, преображающая жизнь человека, придающая его судьбе неповторимость на фоне обыкновенных житейских историй, наполняющая особым смыслом его земное существование.
Да, любовь многолика и часто необъяснима. Это вечная загадка, и каждый читатель бунинских произведений ищет собственные ответы, размышляя над тайнами любви. Восприятие этого чувства очень личностно, и поэтому кто-то отнесется к изображенному в книге как к “пошлой истории”, а кто-то будет потрясен великим даром любви, который, как и талант поэта или музыканта, дается отнюдь не каждому. Но одно, несомненно: бунинские стихотворения, повествующие о самом сокровенном, не оставят равнодушными читателей. Каждый человек найдет в бунинских произведениях что-то созвучное собственным мыслям и переживаниям, прикоснется к великой тайне любви.
Иван Алексеевич много времени проводил за чтением литературы зарубежных и отечественных писателей, творчество которых вдохновляло юного поэта, ищущего собственный стиль в этом ремесле. Ему безумно нравились поэтические произведения Некрасова, Кольцова и Никитина. В творчестве этих авторов открыто поэтизировалось крестьянство, что было очень близко по духу Бунину.
Уже в первых творческих работах великого писателя и поэта просматривалась оригинальная манера, неповторимый стиль написания и интригующие темы, привлекающие читателя. Его лирика была умной и спокойной, сравнимой с душевным разговором близких людей. Стихи Ивана Алексеевича отражали богатый и тонкий внутренний мир молодого писателя.
Критики восхищались артистизмом и высокой техникой, наблюдаемой в лирических произведениях Бунина. Поэт чувствовал каждое слово и красиво передавал свою мысль, мастерски оттачивая каждый фрагмент поэтического произведения.
Основные лирические мотивы Ивана Алексеевича Бунина
Поэзия Ивана Алексеевича не может похвастаться особым разнообразием. Но этого поэту было и не нужно. Большинство его стихотворений имеют тематику, связанную с природой. Некоторые творения посвящаются крестьянской жизни и гражданским мотивам. Большое место было отведено теме любви и взаимоотношений.На ведущем месте четко просматривается пейзажная лирика, написанная в мягких и нежных тонах. Поэт очень любил Орловский край, он был восхищен живописными видами натуральной природы, поэтому во многих стихотворениях Бунина присутствует лестное описание этих чудесных мест.
Бунин отчетливо соблюдал традицию русской классики, что можно заметить в ярком и насыщенном стихотворении «Осенний пейзаж»:
Снова настала осень,
И только ей я внемлю,
Падают тихо листья,
Гладя сырую землю.
Снова настала осень -
Бледных закатов проседь,
А голубой цветочек
Солнца скупого просит…
Ветер глухою флейтой
В ветках звучит понуро,
Дождь притаился где-то,
Спрятав, как сито дуло.
Люди костры сжигают,
Листья, сгребая в кучи,
А ветер нагоняет
В небе густые тучи…
Солнце на миг пробилось,
Вновь согревая душу,
Будто навек простилось -
Грустно природу слушать…
А в стихотворении «Высоко полный месяц стоит» поэт гармонично передал наблюдательность и верность полюбившейся темы:
В небесах над туманной землей,
Бледным светом луга серебрит,
Напоенные белою мглой.
В белой мгле, на широких лугах,
На пустынных речных берегах
Только черный засохший камыш
Да верхушки ракит различишь.
И река в берегах чуть видна...
Где-то мельница глухо шумит...
Спит село... Ночь тиха и бледна,
Читая это великолепное стихотворение, прослушивается особенный мотив, а само произведение звучит как спокойная и приятная мелодия. Такие шедевры, будто сливают сознание читателя с реальной природой, и чувствуется благородное воссоединение и безумная радость бытия…
В стихотворении «Оттепель» имеется особая насыщенность внутреннего содержания, передающая непоколебимую гармонию великого поэта с прекрасной природой окружающего мира.
Ивана Алексеевича всегда привлекала пейзажная застылость и состояние перехода из одной статичности в иную. Он умел улавливать отдельные мгновения этих изменений и отчетливо передавал увиденное в своей лирической поэзии.
Любовь к природе тесно переплеталась с нежным чувством и глубоким уважением к своей родине. Бунин написал несколько стихотворений на патриотические темы, окрашенные лирическим воспеванием русской природы.
Последние годы жизни, великий русский писатель и поэт Иван Алексеевич Бунин провел во Франции. Тоска по родимому краю отчетливо просматривалась в его стихотворениях, написанных вдали от родины.
Поэт писал и на другие темы, правда, таких произведений немного, но и они привлекают читателя своей необычностью сюжетной линии. Очень интересна поэзия, основанная на религиозных преданиях, мифах и древних легендах.
Шесть золотистых мраморных колонн,
Безбрежная зеленая долина,
Ливан в снегу и неба синий склон.
Я видел Нил и Сфинкса-исполина,
Я видел пирамиды: ты сильней,
Прекрасней, допотопная руина!
Там глыбы желто-пепельных камней,
Забытые могилы в океане
Нагих песков. Здесь радость юных дней.
Патриархально-царственные ткани -
Снегов и скал продольные ряды -
Лежат, как пестрый талес на Ливане.
Под ним луга, зеленые сады
И сладостный, как горная прохлада,
Шум быстрой малахитовой воды.
Под ним стоянка первого номада.
И пусть она забвенна и пуста:
Бессмертным солнцем светит колоннада.
В блаженный мир ведут ее врата.
Философская лирика великого русского поэта
Основная творческая особенность Ивана Алексеевича Бунина – разносторонность, ведь он отлично проявил себя не только как талантливый поэт и писатель. Он был искусным прозаиком и великолепным переводчиком. Его труды гениальны и грандиозны, именно поэтому прославленный реалист обрел масштабную популярность во всем мире!Как русский писатель смог так маневренно овладеть формой классического стиха? Многие специалисты считают, что данные достижения были обретены, благодаря профессионализму в работе переводчиком. Исключительное мастерство великого писателя основывается на удивительном поиске единственно возможного слова, образующего классическую рифму с глубоким смыслом. Его стихотворения льются как прекрасная песня, наполненная жизнью и честными эмоциями.
В его прозаических произведениях отчетливо прослушивается пессимистическая традиция. Бунин был сильно увлечен философским творчеством Федора Ивановича Тютчева , основанном на вечном источнике прекрасного и гармоничного. Это вдохновение отразилось и на лирическом творчестве Ивана Алексеевича, отличающегося предельной точностью слов и резкими прозаичными деталями.
Философская лирика Бунина основывается на русской природе, на теме любви, переплетенной в неповторимом контрасте. Позже, поэт часто путешествовал в своих воспоминаниях, и эти мысли вдохновили его на создание новых творений, связанных с мифологией.
Эти произведения передают искреннее признание земного бытия, как часть вечной истории. Писатель смело обострял фатальный итог человеческой жизни, чувство одиночества и обреченности. Некоторые поэтические произведения Ивана Алексеевича заставляют задуматься о том, что всегда было рядом, но было не замечено.
Замечательный автор всегда выделялся своей индивидуальностью, неповторимым философским взглядом на обыденные явления, искренностью и честным признанием собственных идей и мыслей, выраженных в столь красивой и звучащей форме.
«Собака»
Мечтай, мечтай. Все уже и тусклей
Ты смотришь золотистыми глазами
На вьюжный двор, на снег, прилипший к раме,
На метлы гулких, дымных тополей.
Вздыхая, ты свернулась потеплей
У ног моих - и думаешь… Мы сами
Томим себя - тоской иных полей,
Иных пустынь… за пермскими горами.
Ты вспоминаешь то, что чуждо мне:
Седое небо, тундры, льды и чумы
В твоей студеной дикой стороне.
Но я всегда делю с тобою думы:
Я человек: как бог, я обречен
Познать тоску всех стран и всех времен.
Художественное своеобразие лирики Бунина
Отличительной чертой лирической поэзии Бунина стало художественное своеобразие, искусное восприятие окружающей природы, человека и всего мира. Он мастерски оттачивал пейзаж, чудотворно переносил его в свои лирические произведения.Творческая деятельность Ивана Алексеевича пришлась на эпоху модернизма. Большинство авторов XIX-XX столетия старались выразить свои мысли и чувства в необычных формах, предаваясь модному словотворчеству. Бунин не стремился к этому направлению, он всегда был предан русской классике, и свою поэзию воссоздавал в самых традиционных формах, схожих с лирическими произведениями предшествующих поэтов, таких как Тютчев, Полонский, Пушкин, Фет.
Иван Бунин постепенно преобразовывал пейзажную лирику в философию, а в его стихотворениях всегда присутствует главная мысль. В поэзии великого поэта часто уделяется особое внимание самой главной теме – жизни и смерти.
Философское направление и художественное своеобразие не затмились революционными процессами, происходящими в стране. Поэт продолжил свое творчество в избранном направлении, а все проблемы человечества смело отнес к вечным тонкостям, среди добра, зла, рождения и смерти…
Бунин всегда хотел отыскать истину, он часто обращался к мировой истории разных поколений. Поэт признавал жизнь на Земле как что-то временное, переходной промежуток между вечным бытием во Вселенной. Ему всегда хотелось заглянуть за грань реальности, отыскать разгадку человеческой жизни и обреченности смерти в конце пути. Во многих его стихотворениях особо чувствуется мрачность, жалостливое дыхание, страх одиночества и непоколебимый испуг перед трагичным исходом, которого нельзя избежать ни одному живущему на этой Земле…
Лирика Бунина многолика и безупречна. Его поэзия вдохновляет и радует, устремляет мысли читателя в неосознанное, но довольно реальное и интересное. Если изучать произведения великого русского писателя и поэта с внимательностью, можно открыть для своего восприятия очень важную истину, которую не хотелось замечать еще вчера.
С творчеством Ивана Алексеевича Бунина знакомятся все дети нашей страны, так как оно входит в обязательную программу изучения на уроке литературы. Воспринять его тонкие мысли и чувства можно не сразу, только углубленное осознание каждого слова, позволит понять и раскрыть основной смысл лирического произведения. Именно поэтому, кроме обязательных рассказов, учителю разрешается выбрать несколько произведений на своё усмотрение.
Бунин – великолепный писатель и поэт XIX-XX века, оставивший памятный след будущему поколению, запечатленный в удивительно прекрасной лирике…
А. Блок о Бунине: «так знать и любить природу мало кто умеет…»
«Бунин претендует на одно из главных мест в русской литературе...»
«Апрель»
Туманный серп, неясный полумрак,
Свинцово-тусклый блеск железной крыши,
Шум мельницы, далекий лай собак,
Таинственный зигзаг летучей мыши.
А в старом палисаднике темно,
Свежо и сладко пахнет можжевельник,
И сонно, сонно светится сквозь ельник
Серпа зеленоватое пятно.
«Березка»
На перевале дальнем, на краю
Пустых небес, есть белая березка:
Ствол, искривленный бурями, и плоско
Раскинутые сучьи. Я стою,
Любуясь ею, в желтом голом поле.
Оно мертво. Где тень, пластами соли
Лежит мороз. Уж солнца низкий свет
Не греет их. Уж ни листочка нет
На этих сучьях буро красноватых,
Ствол резко-бел в зеленой пустоте...
Но осень - мир. Мир в грусти и мечте,
Мир в думах о прошедшем, об утратах.
На перевале дальнем, на черте
Пустых полей, березка одинока.
Но ей легко. Ее весна - далеко.
«Клад»
Все, что хранит следы давно забытых,
Давно умерших, - будет жить века.
В могильных кладах, древними зарытых,
Поет полночная тоска.
Степные звезды помнят, как светили
Тем, что теперь в сырой земле лежат…
Не Смерть страшна, а то, что на могиле
Смерть стережет певучий клад.
СТЕНДОВЫЙ ДОКЛАД
ПОЭЗИЯ БУНИНА
И.А.Бунин не примыкал ни к одной из литературных групп. В поэзии «серебряного века» его имя стоит особняком. Он вообще весьма скептически относился к литературным изыскам и новациям, полагая, что формалистическая изощренность символистов, акмеистов и футуристов мало соотносится с поэзией. Известно его высказывание о том, что в творчестве поэтов конца ХIХ – начала ХХ века «исчезли драгоценнейшие черты русской литературы: глубина, серьезность, простота, благородство, прямота». В полной мере пять этих основных составляющих подлинной поэзии относятся и к творчеству самого Бунина. К этому необходимо еще прибавить лаконизм и самобытность его поэзии. Бунина мало коснулись модернистские течения, он остался в стороне от модных декадентских журналов, всегда был чужд изысканной нарядности, вычурности и крайностей. Он – верный хранитель пушкинской традиции. ОСНОВНЫЕ ТЕМЫ ЛИРИКИ И.А.БУНИНА- Пейзажная лирика
.
- Тема России.
- Философская лирика
.
- Линия поэта и поэзии
.
- Любовная лирика
.
СПЕЦИФИКА ПОЭТИКИ СТИХОТВОРЕНИЙ А.И.БУНИНА
Поэтика зрелого Бунина-стихотворца – это последовательная и упорная борьба с символизмом. Почерк Бунина-поэта – чеканный, четкий, рисунок – сжатый и сосредоточенный, манера – сдержанная, почти холодная. Его темы, язык, способы рифмовки лишены примет их резкого обновления, предпринятого символистами. «На фоне русского модернизма поэзия Бунина выделяется как хорошее старое», - писал Ю.Айхенвальд. В стихах Бунин поет красоту и покой, отсюда ориентация на классическую поэтику.В поэзии Бунина четко прослеживаются традиции русских поэтов, его предшественников, в первую очередь Пушкина, Тютчева и Фета. Ранняя лирика носила подражательный характер. Бунин, как и Пушкин, видит в жизни разные тенденции, вступающие между собой в противоборство, и пытается вскрыть эти противоречия. Как и Пушкин, он эмоционально сближается с природой, считает, что подлинная поэзия в простоте, естественности реальных чувств, явлений, настроений. Как и Тютчева, Бунина привлекает природа в своих катастрофических состояниях, в борьбе стихийных, светлых и темных сил. У Фета же Бунин перенял направленность на изображение неуловимых, загадочных и не вполне ясных ощущений, навеваемых природой, созерцанием прекрасного. Одна из основных стилистических тенденций творчества Бунина: нанизывание слов, подбор синонимов, синонимических оборотов для почти физиологического заострения впечатлений читателя (решение в пользу задач натурализма). Его стихотворения – это скорее рифмованная, определенным образом организованная проза, чем стихи в их классическом виде. Характеристика поэтической детали И.Бунина: четкая зрительность, видимость, отчетливая картинка. Поэзия Бунина в целом строга и эмоционально сдержана. В ней крайне редко встречается лирический герой, лирическое «я». Непосредственное чувство передоверяется персонажу.В общем, поэтика Бунина-стихотворца характеризуется:- сохранением традиций поэзии мастеров 19 векачеткость и «меткость» подбора эпитетовпростота и естественность поэтического языкаприемы:
- звукописьживопись (цветная)оксюморон«три эпитета» - прием подбора трех последовательных эпитетов, достаточно характеризующих образолицетворениеметафоравысокая лексика библейских цитат (для философской лирики)
- экзистенциальные мотивы
| Петух на церковном кресте. Плывет, течет, бежит ладьей,И как высоко над землей!Назад идет очень мелкий небосвод,А он вперед – и все поет.Поет о том, что мы живем,Что мы умрем, что день за днемИдут года, текут века –Вот как река, как облака.Поет о том, что все обман,Что лишь на миг судьбою данИ отчий дом, и милый друг,И круг детей, и внуков круг,Что вечен только мертвых сон,Да божий храм, да крест, да он. | Центральный образ стихотворения – петух – существует одновременно в разных смысловых реалиях: конкретной, религиозной, символической, литературной. Петух – архитектурная деталь католической церкви. Конкретный мир ярко обозначен в названии стихотворении. Песня петуха превращает зарисовку в философское раздумье, близкое по своей спокойно-печальной интонации к элегии. Актуализируются отвлеченные значения центрального образа. В христианской традиции петух – символ света и возрождения, символ борьбы с духовным невежеством. Семантика образа сближает петуха с такими символами христианства, как крест и храм. Стихотворение И.А.Бунина проникнуто печалью и даже безнадежностью. Для лирического героя не только тело бренно, но и душа не знает воскресения: Что вечен только мертвых сон… |
Строка, где утверждается вечность смерти, ее победа над человеком, - смысловая противоположность последней строки, где можно усмотреть христианскую символику возрождения жизни. Центральному образу наименование дано только в заглавии: петух. Далее это слово опускается или заменяется местоимением он
. Строфы начинаются с неполных предложений, что придает некоторую расплывчатость и даже таинственность.Для И.А.Бунина петух в стихотворении – символ времени. Тема власти времени – основная в произведении. Ей подчинена вся композиция, которая распадается на 2 блока: описание петуха и песня петуха. Песня состоит из трех миничастей.
|
|
- «Воскресная школа» №45 дек. 1999г. ст. «Религиозные аспекты символизма в поэзии И.А.Бунина» А.Смоленцев; стр.10-11,«Русская речь» №5, 1999г. ст. «Традиции русских классиков в поэзии И.А.Бунина» Т.А.Иванова; стр.18-28«Литература в школе» №2 1996г., В.А.Аксенова«Русская словесность» №4, №6 2002г.«Литература», №44, 1999г.; стр.4«Литература», янв. 2003г.; стр.12«И.А.Бунин. Жизнь и творчество» Л.А.Смирнова; изд. М., Просвещение «Русский язык» №4, июль – август 2002 г. Шиленко О.В.; стр. 62-67
www.
neuch
.ru
- Новое!
В творчестве Бунина нашла отражение тема критики буржуазной действительности. Одним из лучших произведений этой тематики по праву можно назвать рассказ «Господин из Сан-Франциско», который был высоко оценен В. Короленко. Мысль написать этот рассказ возникла...
- Новое!
Рассказ «Господин из Сан-Франциско» был написан И. А. Буниным в 1915 году, в разгар мировой войны, в которой особенно отчетливо проявилась преступная и бесчеловечная сущность буржуазного мира. Это, наверно, единственный рассказ Бунина, в котором достаточно...
Ивана Алексеевича Бунина называют «последним классиком». И это неудивительно. В своих произведениях он показывает нам весь спектр проблем конца XIX - начала XX века. Творчество этого великого писателя всегда вызывало и вызывает отклик в человеческой...
В рассказе «Господин из Сан-Франциско» Бунин критикует буржуазную действительность. Этот рассказ символичен уже своим названием. Эта символичность воплощается в образе главного героя, представляющего собой собирательный образ американского буржуа, человека...
Звезда, воспламеняющая твердь. Внезапно, на единое мгновенье, Звезда летит, в свою не веря смерть, В свое последнее паденье. И. А. Бунин Тонкий лирик и психолог - Иван Алексеевич Бунин в рассказе «Господин из Сан-Франциско» как будто отступает от законов...
